Главное меню
Авторизация





Забыли пароль?
Кто он-лайн
Сейчас на сайте:
Гостей - 2
 
Путь Шамана Отправить на e-mail
10.11.2006

ПУТЬ ШАМАНА
М. ХАРНЕР

ВВЕДЕНИЕ


Шаманы - мы в своем "цивилизованном" мире зовем их "колдунами" и "знахарями" - это хранители замечательных древнейших приемов лечения и предотвращения болезней, которыми они пользуются, чтобы помогать себе и своим соплеменникам. Методы шаманов удивительно похожи во всем мире, даже у народов с совершенно различными культурами, разделенных на протяжении десятков тысячелетий морями и материками.
Эти так называемые примитивные народы не обладали такой развитой медицинской технологией, как мы, и поэтому у них был прекрасный стимул совершенствовать иные, не относящиеся к технологической сфере, возможности человеческого разума в лечении болезней и поддержании здоровья. Единообразие шаманских приемов заставляет предположить, что люди в разных концах света методом проб и ошибок приходили к одинаковым выводам.
Шаманство -- это необычайно увлекательный интеллектуальный и психический процесс, в котором принимают участие как сам шаман-лекарь, так и его пациент. Совершая героические путешествия и поступки, шаман помогает больным людям переступить границу обычного, повседневного осмысления действительности, в том числе и осмысления своей болезни. Шаман дает им понять, что духовно и психически они не одиноки в борьбе с болезнью и смертью. Он делится с пациентами своими тайными силами и внедряет в их глубинное сознание мысль о том, что есть человек, который рад принести себя в жертву, чтобы помочь им. Эта готовность шамана к самопожертвованию вызывает у пациентов соответствующее стремление к соучастию, они чувствуют себя обязанными встать рядом с шаманом и сражаться за свое спасение. Так лечение и увлечение начинают идти рука об руку.
Сегодня мы постоянно обнаруживаем, что даже чудеса западной медицины подчас не способны сами по себе решить все проблемы лечения или профилактики болезней. Все чаще и чаще медики-профессионалы и их пациенты ищут новые, дополнительные пути лечения заболеваний, а здоровые люди самостоятельно экспериментируют в надежде найти какие-нибудь иные эффективные способы сохранения своего здоровья. При этом сплошь и рядом случается, что даже профессиональный врач, не говоря уж о человеке, лишенном специальных медицинских знаний, не в состоянии отделить действенные приемы от шарлатанства. Отличие древних методов шаманов в том, что они уже проверены временем, причем испытание это они выдержали на

протяжении неизмеримо более долгого периода, чем, например, психоанализ и множество других психотерапевтических методов лечения. Одна из целей настоящей книги - впервые дать возможность представителям западной цивилизации с пользой употребить эти знания в их стремлении обогатить современную технологическую медицину.
Применяя описанные в книге приемы, вы сможете обрести силу шамана и помочь себе и другим. Я провожу занятия по шаманству и шаманским способам лечения в Северной Америке и в Европе, и мои ученики неоднократно доказывали, что большинство западных людей способны легко постичь практические основы шаманства. Эти древние традиции настолько могущественны, они так глубоко проникают в сознание, что культурное мировоззрение и представления, свойственные тому или иному человеку, не имеют существенного значения.
Иногда меня спрашивают: а разве можно научиться шаманству по книгам? Отчасти эти сомнения оправданы: в полном объеме шаманское знание приобретается только через собственный опыт. Однако для того, чтобы пользоваться приемами, им следует сперва обучиться, а это можно сделать самыми разными способами. Например, среди индейцев конибо, живущих на Верхней Амазонке, считается, что шаману лучше "учиться у деревьев", чем у другого шамана. У аборигенов Сибири главным источником шаманского знания часто бывал опыт смерти и возрождения. В некоторых дописьменных культурах люди отвечают на "зов" шаманства стихийно, без предварительного обучения, в других же они проходят у практикующего шамана курс обучения, который может длиться от одного дня до пяти лет.
В условиях западной культуры большинству людей вряд ли суждено познакомиться с шаманом и тем более брать у него уроки. Однако, благодаря тому, что наша культура обладает письменностью, для того, чтобы научиться чему-нибудь, не обязательно идти в ученики: необходимые методологические сведения можно узнать из соответствующих печатных руководств. Хотя на первых порах обучение основам шаманства по книгам может показаться затруднительным, не бросайте этого дела - польза от упражнений обязательно скажется в дальнейшем. Конечно, в шаманстве, как и в любой другой области знания, результаты обучения будут только лучше, если вы станете заниматься непосредственно с профессионалом. Желающие могут принять участие в работе специальных практических курсов.
В шаманстве главенствующее условие для обеспечения здоровья - это способность сохранять собственную силу. Из этой книги вы o знаете о некоторых основных приемах, при помощи которых шаманы восстанавливают и поддерживают эту силу, используя ее для того, чтобы помочь слабым, больным или раненым людям. Эти методы просты и эффективны/Они не требуют ни присутствия "веры", ни каких бы то ни было изменений в том восприятии действительности, которое свойственно повседневному состоянию вашего сознания. Более того, они в предполагают изменений и в вашем подсознании, так как лишь пробуждают к жизни то, что в нем уже содержится. Следует, однако, имет в виду, что, хотя эти основные приемы просты, и им сравнительно легк< научиться, для действенного практического применения шаманства н обходимы самодисциплина и приверженность делу. Когда человек шаманит, он перемещается между двумя состояниями, которые я называю "ординарным состоянием сознания" (ОСС) и "шаманским состоянием сознания" (ШСС). Эти два понятия являются ключевыми - например, для осмысления того, что Карлос Кастанеда называет "ординарной реальностью" и "неординарной реальностью". Отличие между ними лучше всего, пожалуй, показать на примере животных. Так, драконы, грифоны и прочие животные, которых мы в ОСС считаем "мифическими", оказываются "настоящими" в ШСС. Мысль о том, что существуют "мифические" животные, полезна и справедлива в жизни, основанной на ОСС, но она совершенно не нужна и не уместна, когда речь идет о ШСС. "Фантазия" - так можно обозначить то, что происходит в ШСС с точки зрения человека, находящегося в ОСС. И наоборот, находясь в ШСС, человек может воспринимать явления, характерные для ОСС, как иллюзию. При этом каждый наблюдатель будет по-своему прав, ибо его впечатления основаны на состоянии его сознания.
Преимущество шамана заключается в том, что он способен по собственному желанию перемещаться между состояниями сознания. Он может войти в ОСС, свойственное человеку, не являющемуся шаманом, и искренне согласиться с его видением действительности. После этого шаман может возвратиться в ШСС и на собственном опыте убедиться в истинности свидетельств других шаманов о событиях, происходящих в этом состоянии сознания.
Наблюдения при помощи собственных чувств - вот основа для восприятия действительности, и никому еще не удалось неоспоримо показать, даже в рамках тех наук, которые изучают ординарную реальность, что существует лишь одно-единственное состояние сознания, пригодное для непосредственных наблюдений. Ординарная реальность оказывается мифом в ШСС, а неординарная реальность - - мифом в ОСС. Очень трудно высказать непредубежденное суждение, когда речь идет о ценности опыта, приобретенного в совершенно ином состоянии сознания.
Для того чтобы понять ту глубокую эмоциональную враждебность, с которой в некоторых кругах были встречены работы Кастанеды, надо иметь в виду, что предубежденность такого свойства часто играет существенную роль. Она сродни этноцентризму, характерному для взаимоотношений между различными культурами. Но в нашем случае в основе этой предубежденности лежит не узость культурного опыта, а узость сознательного опыта. Самыми предубежденными против понятия неординарной реальности оказываются те люди, которые ни разу не испытали ее. По аналогии с этноцентризмом, это явление, относящееся к сознанию, можно назвать когницентризмом.
Шагом к решению этой проблемы может быть увеличение числа шаманов, которые приобретут свой личный опыт ШСС и впоследствии - как это и происходит с незапамятных времен в других культурах - передадут свое понимание неординарной реальности людям, никогда там не бывавшим. Такого шамана можно уподобить антропологу, который, участвуя и наблюдая за явлениями чужой культуры, передает понимание этой культуры другим, и тем самым она перестает быть для них чем-то чужеродным, непостижимым и примитивным.
Как утверждают антропологи, для того чтобы не впасть в этноцентризм, нужно научиться понимать ту или иную культуру, исходя из заложенного в ней восприятия действительности. Новые шаманы на Западе похожим образом могли бы помочь нам уберечься от когницент-ризма. И если антропологи учат нас культурному релятивизму, то западные шаманы могут попытаться создать нечто вроде когнитивного релятивизма. Позднее, когда будут накоплены эмпирические знания о явлениях ШСС, соответствующие представления о реальности будут рассмотрены с большим вниманием, и тогда-то, может быть, и наступит время для непредубежденного анализа явлений ШСС в терминах ОСС.
Могут возразить: а не потому ли мы, люди, проводим главную часть своей жизни наяву в ОСС, что так предназначено естественным отбором, что именно эта реальность и есть настоящая, а любое иное состояние сознания, кроме сна,- это лишь помрачение ума, угрожающее самому нашему выживанию? Или, иными словами, не воспринимаем ли мы действительность в ее привычном виде потому, что это нужно для выживания? На это можно ответить, что, согласно недавним результатам физиологической химии нервной ткани, в человеческом мозгу содержатся вещества, изменяющие сознание, в том числе и такие галлюциногены, как диметилтриптамин. Вряд ли присутствие этих веществ было бы возможным, если бы их способность изменять состояние сознания каким-то образом не благоприятствовала целям выживания. По-видимому, сама природа решила, что измененное состояние сознания бывает подчас эффективнее обычного.
Мы на Западе только сейчас начинаем понимать всю важность влияния нашего разума на то, что мы с излишней легкостью привыкли относить к. области чисто "физических" возможностей. Когда австралийский шаман-абориген или тибетский лама в случае опасности отправляются в "быстрый путь", т. е. погружаются в такой транс, или применяют такой метод ШСС, который позволяет им пробегать на высокой скорости значительные расстояния,- то этот метод, безусловно, направлен на выживание, причем он, по определению, не--возможен в ОСС.
Мы также начинаем узнавать, что многие наши выдающиеся спортсмены добиваются блестящих достижений, когда они входят в измененное состояние сознания. Как бы то ни было, представляется неправильным утверждение, будто какое-то одно состояние сознания наилучшим образом функционирует при всех условиях. Шаманы уже давно уяснили не только ложность этой предпосылки,- но и ее опасность для здоровья. Используя знания, накопленные в течение тысячелетий, а также свой непосредственный опыт, они понимают, когда именно нужно или даже совершенно необходимо изменить состояние своего сознания.
Находясь в ШСС, шаман не только испытывает то, что невозможно испытать в ОСС, но и совершает соответствующие поступки. Даже если бы удалось доказать, что все переживания шамана в. ШСС на самом деле содержатся только в его сознании, этот мир не стал бы для него менее реальным. Более того, такой вывод означал бы, что все ощущения и поступки шамана не являются невозможными в каком бы то ни было абсолютном смысле.
Упражнения, приведенные в этой книге,- результат моего собственного отбора и осмысления некоторой части тех шаманских методов тысячелетней давности, которым я научился непосредственно у индейцев, обитающих в Северной и Южной Америке; к этому добавлены некоторые сведения, почерпнутые из этнографической литературы и касающиеся шаманства на других континентах. Эти методы переработаны мной таким образом, чтобы западные читатели, независимо от своих религиозных и философских воззрений, могли применять их в повседневной жизни. Приемы эти предназначены как для здоровых людей, так и для тех, кто испытывает душевное или какое-либо другое недомогание. С точки зрения шаманства, в основе здоровья во всех жизненных ситуациях лежит личная сила человека.
Для того чтобы эта книга оказалась для вас по-настоящему полезной, вы должны браться за упражнения только в том порядке, в каком они даны, и не пытаться перейти к следующему упражнению, пока не достигли успеха в предыдущем. Бывает, что человеку удается преодолеть.все стадии за несколько дней, но, как правило, на это уходят недели или месяцы. Важна не скорость, а постоянная личная практика. До тех пор, пока вы прилежно и настойчиво занимаетесь практическим овладением этих приемов, вы находитесь на пути к тому, чтобы стать шаманом. А когда можно будет сказать, что вы уже стали шаманом? Это звание вам могут присвоить только те люди, которым вы будете помогать обрести силу и здоровье. Иными словами, вы станете настоящим шаманом лишь тогда, когда ваши успехи получат признание других.
При чтении книги у вас будет возможность убедиться в том, что вы сможете, не прибегая к каким бы то ни было наркотическим веществам, изменять состояние своего сознания и входить в неординарную реальность так, как это делают настоящие шаманы. Вполне вероятно, что, погрузившись в ШСС, вы станете провидцем ("про-емд-цем", т. е. "видящим") и будете самостоятельно совершать знаменитые путешествия шаманов, чтобы непосредственно приобрести знания о некоей скрытой вселенной. Вы также научитесь извлекать пользу из своих путешествий для лечения и поддержания здоровья, применяя древние методы, которые явились предтечей и в то же время пошли дальше западной психологии, медицины и спиритуализма. Кроме того, вы познакомитесь с некоторыми методами, не связанными с путешествиями, при помощи которых шаманы поддерживают и укрепляют свою силу.
Когда представители западной цивилизации впервые сталкиваются с шаманскими упражнениями, они обычно испытывают какой-то трепетный исЯуг. Однако во всех известных мне случаях это тревожное чувство скоро сменялось стремлением к узнаванию нового, здоровым возбуждением и уверенностью в себе. Не случайно слово "экстаз" обыкновенно означает шаманский "транс", или ШСС, как и состояние экзальтации, или упоительного восторга. Как показывает тысячелетний опыт, шаманство - это здоровое явление, в чем я неоднократно убеждался во время занятий с моими учениками, среди которых встречались самые разнообразные личности.
Можно утверждать, что ШСС менее опасно, чем сновидения. Дело в том, что во сне не всегда удается освободиться по собственной воле отнежелательных или тягостных переживаний. Но в ШСС человек погружается сознательно, в нем он находится не во сне, а наяву, и поэтому способен в любую минуту усилием воли вернуться обратно в ОСС. В отличие от наркотического опьянения, время пребывания в измененном состоянии сознания не зависит от характера воздействия какого-то химического вещества, и здесь полностью исключена возможность наркотических кошмаров. Насколько мне известно, единственные опасности, связанные с практикой шаманства, лежат в социальной и политической плоскостях. Скажем, заниматься шаманством в Европе во времена инквизиции было, безусловно, рискованным делом, и даже в наши дни, среди индейцев хиваро, обвинение в "дурном шаманстве", или колдовстве, может быть сопряжено с определенной опасностью. Впрочем, в этой книге шаманство такого рода не рассматривается.
Настоящая работа по сути своей феноменологична. Я не буду пытаться подробно объяснить идейную и практическую сторону шаманства в терминах психоанализа или какой-нибудь другой современной каузальной теории. Причинные связи, заключенные в шаманстве и шаманском лечении,- это, безусловно, очень интересный вопрос, достойный тщательного исследования, но для обучения практическим навыкам шаманства (а именно это и составляет мою главную цель) вполне можно обойтись без научного анализа таких связей. Другими словами, для того чтобы постичь и научиться применять шаманские методы, не обязательно знать ответ на вопрос, который часто задают западные люди: а почему эти методы действуют?
Когда вы впервые прикоснетесь к приемам шаманства, постарайтесь воздержаться от скороспелых суждений, а просто получайте удовольствие от тех впечатлений, которые вас ждут. Усваивайте прочитанное и испытывайте его на практике, и лишь потом смотрите на результаты своих изысканий. После того как вы примените эти методы, у вас еще будет достаточно времени - дни, недели, а, может быть, и годы - порассуждать об их смысле с точки зрения западной культуры. Чтобы как следует обучиться методам шаманов, нужно использовать те же основные понятия, что и они сами. Например, если я употребляю слово "духи", то делаю это потому, что именно так говорят шаманы о своей системе знания. Для практического освоения шаманства совершенно не нужно и даже вредно стремиться научно осмыслить, что в действительности представляют собой эти самые "духи" или каковы причины эффективности шаманских методов.
Книги Карлоса Кастанеды, - даже если они, как полагают некоторые, действительно содержат изрядную долю вымысла - сослужили добрую службу, познакомив западных читателей с удивительным и увлекательным миром шаманов и с его разумными принципами. Я не собираюсь повторять основные положения работ Кастанеды, и я также не ставил себе задачи показать тождественность его идей с идеями, изложенными в этой книге. Однако для тех, кто знаком с его произведениями, многие из существующих параллелей должны быть достаточно прозрачными. Об одном, впрочем, мне бы хотелось упомянуть особо: дело в том, что Кастанеда нигде подробно не говорит о лечени* болезней, хотя именно в этом, -'как правило, и заключается одна из важнейших задач шаманства. Причина этого, по-видимому, в том, что его герой, дон Хуан, принадлежит к разряду шаманов-воинов, или колдунов.
Моей главной целью было написать практическое введение в шаманскую методологию лечения и профилактики заболеваний. Я мог бы сказать гораздо больше - и, возможно, когда-нибудь так и сделаю, - но каждый, кто способен и готов начать учиться шаманству, найдет для себя в этой книге необходимые основные рекомендации. Знание шаманства, как и любое другое знание, может быть использовано для разных целей - в зависимости от того, как его применить. Я предлагаю вам путь целителя, а не колдуна, и приводимые мною методы направлены на достижение здоровья и оказание помощи другим людям.
В заключение я должен сообщить - впрочем, читателю это уже, наверное, и без того ясно - что сам я практикую шаманские методы, и не из-за того, что понимаю с позиции ОСС, почему они эффективны, но из-за того, что вижу, что они эффективны. Но вы не должны верить мне на слово: по-настоящему глубокое шаманское знание приобретается только через опыт, и ни я, ни какой-нибудь другой шаман не в силах вам его передать. В конце концов, в сути своей шаманство - это стратегия, позволяющая самостоятельно обучаться и действовать на основе того, чему научился. Я хочу, чтобы вы узнали какую-то часть этой стратегии, и приглашаю вас в увлекательный древний мир шаманов.


ГЛАВА I ОТКРЫТИЕ ПУТИ
Впервые я принял участие в длительных полевых исследованиях в качестве антрополога более двадцати лет назад - это было на лесистых склонах Эквадорских Анд, где живут индейцы хиваро, или Унтсури Шуар. В то время хиваро еще занимались охотой за головами, которые они высушивали,^ теперь этот обычай почти что исчез; кроме того, среди них было широко распространено шаманство - традиция, сохранившаяся и по сию пору. За два года - с 1956 по"1957-й - я собрал богатый материал об их культуре, но проникнуть в мир шаманов мне так и не удалось - тут я остался сторонним наблюдателем.
. Года через два Американский музей естественной истории пригласил меня поработать в годичной экспедиции на Амазонке, в Перу, чтобы изучить культуру индейцев конибо, живущих В бассейне реки Укаяли. Я с радостью принял приглашение: это была прекрасная возможность провести новые исследования интереснейших культур племен, населяющих леса Верхней Амазонки. Эти полевые работы продолжались с 1960 по 1961 г.
Два случая, происшедшие со мной, когда я жил среди индейцев конибо и хиваро, подтолкнули меня к пониманию шаманства в обеих этих культурах, и я хочу рассказать об этих случаях читателям. Может быть, мне удастся сообщить что-нибудь новое об этом удивительном, скрытом от чужих глаз мире, лежащем перед исследователями шаманства.
Я прожил большую часть года в деревне индейцев конибо на берегу уединенного озера возле одного из притоков Укаяли. Мои антропологические исследования культуры конибо шли хорошо, но мне никак не удавалось выведать у них что-нибудь об их религии. Индейцы относились ко мне дружелюбно, но избегали говорить о сверхъестественных вещах. В конце концов они сказали, что, если я действительно хочу этому научиться, я должен выпить священный напиток шаманов, приготовляемый из лиан растения аяухаска - лиан души. Я согласился - мне было и интересно, и боязно, потому что меня предупредили, что меня ожидает нечто ужасное.
На следующее утро мой друг Томас, старейшина деревни, отправился в лес нарезать лиан. Перед уходом он велел мне попоститься, запретив обедать и позволив лишь немного позавтракать. К полудню Томас вернулся и принес с собой столько аяухаски и листьев растения кава, что ими можно было до краев наполнить котел вместимостью в пятнадцать галлонов. Все это он варил целый день, так что в конце концов получилось лишь около кварты какой-то темной жидкости, которую он перелил в старую бутыль и поставил охлаждаться до захода солнца: тогда, сказал он, мы это выпьем.
Индейцы перевязали морды всем собакам в деревне, чтобы не лаяли: как мне сказали, собачий лай может свести с ума того, кто выпил аяухаски. Детям велели вести себя тихо, и к вечеру над всей деревней воцарилась тишина.
Когда мимолетные сумерки экватора сменились темнотой, Томас перелил приблизительно треть содержимого бутылки в чашку из тыквы и протянул ее мне. Все жители деревни, не отрываясь, смотрели на меня. Я чувствовал себя, как Сократ среди афинян, когда он брал в руки кубок с ядом: мне вспомнилось, что одно из названий аяухаски, распространенное среди индейцев Амазонки в Перу, означает "малая смерть". Я быстро выпил отвар- он имел какой-то странный горьковатый-привкус, потом стал ждать, когда Томас выпьет свою порцию, но он сказал, что в конце концов решил отказаться от участия в этом деле.
Меня уложили на бамбуковый помост под широкой пальмовой крышей общинной хижины. В деревне стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад да доносившимися из глубины джунглей криками обезьяны-ревуна.
Я лежал и глядел в темноту надо мной, как вдруг в ней начали прорезываться полоски слабого света. Становясь все более четкими, они причудливо переплетались, потом вспыхнули яркими цветами. Откуда-то издалека донесся звук, похожий на шум водопада - он рос и рос, пока наконец не оглушил меня совсем.
Всего лишь несколько минут назад я был уверен, что аяухаска не возымеет надо мной действия - и вот теперь шум несущейся воды наполнил все мое сознание. У меня начал неметь рот, и немота эта постепенно поднималась вверх, к вискам.
Слабые полоски вверху сделались ярче, мало-помалу они сплелись образовав свод, похожий на мозаичный витраж. Яркие оттенки фи олетового цвета простерлись надо мной расширяющимся во все сторо ны куполом, и в этой небесной пещере шум воды все крепчал, и я уви, какие-то движущиеся тени. Когда глаза привыкли к темноте, передомной предстало нечто вроде огромного увеселительного павильона - это был сверхъестественный карнавал демонов. Посередине, возвышаясь над всем этим действом, прямо на меня смотрела гигантская оскалившаяся крокодилья голова, извергавшая из своей глубокой пасти обильные потоки воды. Постепенно вода поднялась, и купол тоже ушел куда-то вверх, и все зрелище превратилось в простую картину: синее небо, а внизу - море. Демоны исчезли.
Находясь около поверхности воды, я вдруг начал различать две какие-то странные лодки, которые, легко перемещаясь в разные стороны, плыли сквозь воздух, приближаясь ко мне. Мало-помалу они слились вместе и стали одним судном, и нос его украшала голова дракона - это было похоже на корабль викингов. Посреди палубы был установлен квадратный парус. Корабль тихо плавал взад и вперед надо мной, и постепенно до моих ушей стал доноситься ритмичный свистящий звук, и я увидел, что это была огромная галера на несколько сотен весел, которые медленно двигались туда-сюда в такт этому звуку.
Тут я услышал пение - более прекрасного пения я не знал в своей жизни: тонкое и воздушное - это пели тысячи голосов на галере. Приглядевшись, я различил на палубе множество людей с птичьими головами и человечьими туловищами - совсем как изображения богов на древнеегипетских гробницах. В ту же минуту некая квинтэссенция энергии начала истекать из моей груди и переливаться на корабль. Хоть я и считал себя атеистом, я был совершенно уверен, что умираю и что люди с птичьими головами приплыли сюда, чтобы увезти мою душу на своем корабле. По мере того как душа продолжала вытекать у меня из груди, я ощущал, что мои конечности немеют.
Все мое тело, начиная с рук и ног, как бы начало превращаться в твердый бетон. Я не мог ни шевелиться, ни говорить. Мало-помалу немота эта достигла груди, она шла прямо к сердцу. Я пытался как-то расшевелить свои губы, попросить о помощи, попросить у индейцев дать мне противоядие, но все было напрасно: у меня не было сил, чтобы произнести хотя бы слово. Тут у меня начал каменеть живот, и мне приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы поддерживать биение своего сердца. Я называл свое сердце другом, самым дорогим другом, какой только у меня есть, я беседовал с ним и изо всех оставшихся сил умолял его не останавливаться.
Я начал ощущать свой мозг. Я физически почувствовал, как он расслоился на четыре отдельных, не связанных между собой пласта. На самом верху находился наблюдатель и управитель - он сознавал, что происходит с моим телом, и поддерживал работу сердца. Он же видел - но только как зритель - все те образы, которые проистекали из нижних отделов мозга. Вслед за ним шел онемевший пласт, выведенный из строя выпитым мною зельем,- по сути дела, его как бы и не было. Еще ниже располагался источник всех моих видений, в том числе и корабля, приплывшего по мою душу.
Теперь у меня не оставалось никаких сомнений, что я вот-вот умру. Я попытался призвать все свои силы, чтобы мужественно встретить смерть, но тут из последнего, самого нижнего пласта мозга начали исходить новые образы и сведения. Мне было "сказано", что все эти откровения даруются мне, потому что я умираю, и, следовательно, то,что я буду о них знать, не представляет никакой "опасности". То были тайны, предназначенные для умирающих или умерших. Тех, кто сообщал мне эти мысли, я видел очень смутно: это были гигантские, подобные рептилиям твари, вяло раскинувшиеся где-то в самом низу задней части моего мозга - там, где он смыкается с позвоночником. Я едва различал их в этой темной мрачной глубине.
И тут эти чудовища показали мне живую картину. Сперва передо мной открылась планета Земля - такая, какой она была миллиарды лет тому назад, когда на ней еще не было жизни. Я увидел океан, мертвую сушу и ярко-синее небо. Потом с неба начали падать сотни черных крупинок: они опускались передо мной посреди немого ландшафта. Тут я увидел, что "крупинки" эти на самом деле были огромные существа с черной лоснящейся кожей, с крыльями, как у птеродактилей, а туловищем напоминавшие китов. Головы их были мне не видны. Выбившись из сил после бесконечно долгого путешествия, они садились, устало хлопая крыльями. Существа эти заговорили со мной на языке мыслей: они объяснили мне, что бегут от чего-то, находящегося в космосе, и вот прибыли на планету Земля в надежде спастись от своего" врага.
Потом они показали мне, как они сотворили жизнь на планете,- они сделали это, чтобы спрятаться среди множества живых форм и тем самым не дать себя обнаружить. Передо мной с изумительной быстротой и живостью пробежали сотни миллионов лет сотворения и развития всего нашего животного и растительного мира, и я понял, что эти похожие на драконов существа - внутри всех форм жизни на земле, в том числе и внутри человека '. Они сказали мне, что они-то и есть настоящие хозяева всей планеты, а мы, люди,- лишь их жилища и слуги. Именно поэтому они могли разговаривать со мной изнутри меня самого.
Эти откровения, поднимавшиеся из глубин моего разума, перемежались с видением плывущей галеры, которая к тому времени уже забрала почти всю мою душу и теперь, управляемая гребцами с птичьими головами, медленно отплывала, таща за собой мою жизненную силу и направляясь к большому фьорду, стиснутому истертыми голыми холмами. Я понял, что мне осталось жить какие-то мгновения. Как это ни странно, я совсем не испытывал страха перед людьми с птичьими головами - я был готов отдать им свою душу, лишь бы она была у них в целости и сохранности. Но я боялся, что душа моя не удержится в горизонтальной плоскости фьорда, что она каким-то способом - каким именно, я не знал, но чувствовал, что такой способ существует, и страшился его,- окажется во власти тех драконоподобных жителей глубин.
Внезапно я понял, что я - человек, я остро ощутил все различие между моим родом и предками-рептилиями. Я стал изо всей мочи сопротивляться - лишь бы только снова не вернуться к этим существам из древних времен, которые с каждой минутой делались мне все более чужими и враждебными. Каждый новый удар сердца давался мне с огромным трудом - и я призвал на помощь людей.
Последним неимоверным усилием я сумел еле прошептать индейцам одно только слово: "Лекарство!" и. увидел, как они забегали, засуетились, приготовляя-противоядие, но я знал, что им уже не успеть. Мне нужен был кто-то, кто бы мог защитить меня и разбить драконов, и я отчаянно пытался вызвать какого-нибудь могучего духа, который оградил бы меня от этих злых тварей. И такой дух предстал передо мной, и в ту же минуту индейцы разжали мне рот и влили в меня противоядие. И драконы начали медленно погружаться в свои глубины, пока совсем не исчезли, а с ними вместе пропали и галера, и фьорд. Я облегченно расслабился.
Благодаря лекарству мое самочувствие резко улучшилось, но видения все еще продолжались: мне явилось множество новых картин - только теперь они были легкие и приятные. Я совершал сказочные путешествия - далеко-далеко, даже к самым звездам. Я возводил какие-то немыслимые здания, и язвительно усмехающиеся демоны исполняли все мои причуды. Время от времени до меня доходила вся несообразность моих приключений, и я разражался громким смехом.
Наконец я заснул.
Когда я проснулся, солнечные лучи пробивались сквозь пальмовые листья крыши. Я по-прежнему лежал на бамбуковом помосте, а вокруг стоял обычный утренний гомон: разговаривали между собой индейцы, плакали малые дети, где-то кукарекал петух. Я с удивлением обнаружил, что чувствую себя отдохнувшим и спокойным. Я смотрел вверх на красиво переплетенные листья, и тут до меня начали доноситься обрывки воспоминаний о прошлой ночи. Я тут же сделал над собой усилие, чтобы перестать вспоминать: сперва нужно было пойти и взять из сумки магнитофон. Пока я копался в сумке, подошли несколько индейцев; улыбнувшись, они поздоровались со мной. Старая жена Томаса дала мне на завтрак похлебку из рыбы и пальмовых листьев. Это было необыкновенно вкусно. Поев, я снова устроился на помосте, спеша записать на магнитофон свои ночные впечатления, пока они еще были живы в памяти.
Вспоминалось легко все, кроме одного фрагмента, который упорно ускользал от меня, будто он был записан на магнитофонную пленку, а потом запись стерли. Несколько часов я и гак и сяк старался вернуть забытое, и в конце концов мне с превеликим трудом удалось восстановить его в сознании. Это было то место, когда со мной разговаривали драконоподобные существа, когда они рассказывали мне о своей роли в эволюции жими на земле и о том, что они изначально властвуют надо всей живой материей, в том числе и над человеком. Когда я вспомнил все это, мне стало не по себе: меня не покидало чувство, что я не должен был извлекать это событие из потаенных глубин своей памяти.
Я даже ощутил некий страх за собственную жизнь. - ведь теперь я обладал тайной, предназначенной лишь для тех, кому предстоит умереть. Я тут же решил поделиться узнанным с кем-нибудь еще - тогда эта "тайна" будет принадлежать уже не только мне одному, и угроза моей жизни исчезнет. Я взял каноэ, выдолбленное из ствола дерева, приспособил к нему имевшийся у меня подвесной моторчик и отправился в миссию американских евангелистов, расположенную недалеко от пашей деревни. К полудню я уже был там.

Вся миссия состояла из одной супружеской пары - Боба и Милли; не в пример большинству миссионеров-евангелистов из США они отличались гостеприимством, добросердечием и чувством юмора '. Я поведал им все, что со мной случилось. Когда я рассказал про чудовище, из пасти которого хлестала вода, Боб и Милли переглянулись, потом кто-то из них достал Библию и прочитал из 12-й главы Книги Откровений:
И пустил змий из пасти своей воду как реку...
Они объяснили мне, что в Библии слово змий значит то же самое, что дракон и сатана. Я продолжал свой рассказ, но стоило мне дойти до того места, как драконоподобные чудища, спасаясь от какого-то внеземного врага, прилетают на нашу планету и прячутся здесь, как Боб с Милли снова прервали меня и прочитали другой отрывок из той же Книги:
И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаной, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю и ангелы его вместе с ним.
Я слушал их, дивясь и изумляясь. Да и сами Боб и Милли, казалось, были поражены тем, что какому-то атеисту-антропологу, принявшему "знахарское зелье", вдруг открылось Священное Слово. Кончив говорить, я почувствовал облегчение от того, что поделился своими знаниями с кем-то еще, но одновременно и огромную усталость. Я повалился на стоявшую в комнате кровать и тут же уснул, оставив моих друзей обсуждать, что же со мной произошло.
Когда я вечером возвращался в лодке домой, у меня вдруг начало стучать в голове, в такт с шумом мотора. Я думал, что сойду с ума, и мне пришлось заткнуть пальцами уши, чтобы избавиться от этого ощущения. Спал я в ту ночь хорошо, но наутро заметил, что голова моя слегка онемела, будто ее что-то сдавливало.
Мне не терпелось узнать мнение настоящего специалиста по сверхъестественным делам, самого сведущего жителя нашей деревни. Это был слепой шаман, который уже много раз путешествовал в мир духов при ломощи отвара "аяухаски". То, что моим проводником в этот мир тьмы будет слепец, представлялось мне особенно уместным.
Захватив с собой блокнот, я отправился в хижину шамана и по порядку описал ему свои видения. Сперва я рассказывал только в общих чертах, не вдаваясь в детали; например, дойдя до драконоподобных чудовищ, я опустил то, что они прибыли из космоса, а только сказал: "Там были такие огромные черные животные, вроде гигантских летучих мышей,- больше этого дома, и они сказали, что они-то и есть настоящие хозяева мира". На языке индейцев конибо нет слова "дракон", так что "гигантская летучая мышь" - это было лучшее, что я мог подобрать для описания этих существ.
Некоторое время он смотрел на меня своим невидящим взглядом, потом, усмехнувшись, сказал: "Э-э, всегда они так говорят; а-на самом деле это всего лишь Хозяева Дальней Тьмы".
И он небрежным жестом показал рукой куда-то вверх. Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок: ведь я ему еще ни слова не сказал о том, что видел, как эти чудовища прилетают на землю из космоса.
Я был потрясен. Оказывается, все то, что я пережил, было уже известно этому босому, слепому шаману - известно ,по его собственным путешествиям в тот же самый тайный мир, в который отважился отправиться и я. И тут я решил, что с этой минуты буду стараться узнать о шаманстве все, что смогу.
И было еще одно, что воодушевило меня на эти новые поиски. Когда я закончил свое повествование, шаман сказал, что ни разу еще не встречал человека, который бы столько узнал уже в первое путешествие.
"Ты будешь настоящим шаманом",- сказал он.
Так я начал всерьез изучать шаманство. У индейцев конибо я научился главным образом тому, как попасть в Преисподний Мир и как, выйдя из него, восстановить свое душевное состояние - об этом я расскажу дальше. В 1961 г. я возвратился в США, но через три года снова поехал в Южную Америку, к индейцам хиваро, среди которых я уже жил в 1956 и 1957 гг. На этот раз мои задачи выходили за рамки одних лишь антропологических исследований: мне хотелось из первых рук обучиться шаманству, которое распространено среди индейцев хиваро. По этой причине я решил поселиться в северо-западной части территории, населяемой хиваро,- именно там, по слухам, жили самые могущественные шаманы.
Сперва я отправился в столицу Эквадора Кито, расположенную высоко в горах. Оттуда на стареньком трехмоторном "юнкерсе" - на аэродром в джунглях возле реки Пастаса, в восточных предгорьях Анд. Там я нанял одномоторный самолет, который доставил меня в Макас, старинное поселение белых у под%ожия Анд, окруженное со всех сторон деревнями хиваро.
Макас - необычный поселок. Он был основан в 1599 г. горсткой испанцев, оставшихся в живых после резни, устроенной индейцами нава-хо в легендарной Севилье дель Оро. В течение нескольких веков это была, наверное, самая обособленная община на Западе. В сороковых годах там, правда, соорудили посадочную площадку для самолетов, но до тех пор, для того чтобы добраться до ближайшего города Риобамбы, расположенного в горах, нужно было сперва пробираться по скользкой тропинке, ведшей круто вверх, а потом еще претерпевать все тяготы восьмидневного путешествия. Благодаря этой обособленности в Макасе возникла община белых людей, совершенно не похожая ни на одну другую общину в мире. Еще в начале двадцатого века здешние люди охотились с трубками для выдувания отравленных стрел, носили индейскую одежду и необычайно гордились тем, что они - прямые потомки конквистадоров.
Были у них и свои собственные легенды, удивительные и таинственные. Они говорили, например, что когда они бежали из Севильи дель Оро, то скитались почти сто лет, прежде чем нашли новый путь через Анды, а о человеке, которому это наконец удалось, до сих пор рассказывают детям на ночь. Еще они утверждали, что раньше в поселок по ночам часто приходил конь-привидение, обвешанный лязгающими цепями, и жители в испуге забивались в свои крытые пальмовыми листьями хижины, пока это чудище бродило по округе. Привидение перестало появляться в 1924 г., когда в общине обосновались католические месси-онеры. Интересно, что в то время в Макасе еще не было ни одной лошади - первого жеребенка принес на себе из Риобамбы кто-то из жителей поселка в 1928 г., т. е. почти через три с половиной столетия после возникновения общины.
За поселком, среди Восточных Кордильер, высился Сангай, большой действующий вулкан, покрытый снежной шапкой, над которым днем громоздились клубы дыма, а по ночам пламенело зарево. Местные жители любили говорить, что зарево это идет от сокровищ, которые те, согласно преданию, закопали на склонах Сангая.
Мой первый день в Макасе прошел хорошо. У самолета меня ожидал специально приставленный ко мне индейский юноша, да и весь прием был радушным и гостеприимным. Угощение было обильным, с большим количеством мяса. Поскольку жители Макаса не имеют возможности переправлять свой скот через Анды, им приходится есть это мясо самим, и животных в поселке режут каждый день. Меня напоили и местным чаем - его называют "гуаюса",- который тут пьют целый день вместо кофе. Чай этот вызывает некую эйфорию, так что все здешнее население постоянно находится под хмельком. Кроме того, к нему настолько привыкаешь, что, прежде чем угостить им гостя, его предупреждают: если он хоть раз попробует чаю, то будет снова и снова возвращаться в джунгли Эквадора.
Я уже засыпал в ту первую ночь, как вдруг в темноте хижины мне явились какие-то странные, яркие образы красных тонов. Сперва это были извилистые узоры, которые, сплетаясь и расходясь, кружились передо мной, отчего мне сделалось исключительно хорошо. Потом среди них возникли красноватые смеющиеся бесовские рожицы- они вертелись, то исчезая, то появляясь вновь. У меня было такое чувство, будто я вижу духов Макаса.
Внезапно раздался взрыв, и я ощутил толчок, от которого чуть не слетел с койки. Собаки в поселке разразились лаем. Видения исчезли. На улице кричали люди. От подземного толчка пол заходил ходуном, и я увядел, как из жерла Сангая вырываются брызги нерукотворного фейерверка. Мне пришла на ум несуразная мысль, что землетрясение устроили те самые ехидные демоны, желая отметить мое возвращение в джунгли и напомнить мне о своем существовании,- но я только рассмеялся этой нелепице.
На следующий день миссионер-католик, живущий в Макасе, показал мне свою коллекцию древних черепков, собранных в округе. Они были расписаны красными узорами, почти не отличавшимися от тех, которые я видел ночью.
Наутро мы с моим юным спутником-индейцем тронулись в путь. Мы пошли на север от Макаса и, переправившись через реку Упано на выдолбленной из ствола дерева лодке, продолжали идти весь остаток дня.
Солнце уже садилось, когда мы, выбившись из сил, наконец добрались до места своего назначения - хижины знаменитого шамана Акачу, стоящей в лесной чащобе. В тот вечер мне не предложили чаю "гуаюса" - вместо этого меня потчевали освежающим пивом из маниоки, обезьяньим мясом и живыми извивающимися червями, которые, впрочем, были превосходными на вкус и напоминали сыр. Усталый, но довольный тем, что снова оказался среди шаманов, я лег на бамбуковую кровать и крепко уснул.
Наутро мы с Акачу торжественно сидели друг против друга на деревянных табуретках, а его жены носили нам чашки с подогретым пивом из маниоки. В его длинных черных волосах, перевязанных сзади, на манер конского хвоста, плетеным красно-белым ремешком, в который была воткнута кисточка из птичьих перьев, уже начинала прорезываться седина. На взгляд ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим.
"Я пришел,- объяснил я,- обрести духов-помощников".
Он пристально и долго смотрел на меня, не произнося ни слова, но морщины на его смуглом лице, казалось, стали еще глубже.
"Это отличное ружье",- заметил он, кивком показав на винчестерский дробовик, который я захватил с собой на случай охоты.
Намек был ясен: принятая у хиваро наименьшая плата за посвящение в шаманы - это шомпольное ружье, и мой винчестер, заряжаемый патронами с помощью затвора, был не в пример мощнее этих стреляющих дымным порохом ружей и, следовательно, ценился гораздо выше.
"Ради того, чтобы обрести знание и духов-помощников, я подарю тебе это ружье и две коробки с патронами",- сказал я.
Акачу кивнул и протянул руку к винчестеру. Я взял ружье и отдал ему. Он попробовал его на вес, заглянул в ствол. Потом вдруг положил дробовик на колени и сказал:
"Сперва ты должен искупаться в водопаде, а потом посмотрим".
Я ответил, что готов сделать все, что он велит.
"Ты не "шуар", не индеец,- сказал Акачу,- поэтому я не уверен, что тебя ждет удача. Но я помогу тебе попробовать". Он сделал движение головой в сторону Анд. "Мы скоро пойдем к водопаду".
Через пять дней мы вместе с Акачу и его зятем Цангу отправились в путешествие к священному водопаду.- Сопровождавший меня хиваро, выполнив свои обязанности, ушел домой еще раньше.
В первый день мы шли по лесной тропинке, вверх по течению извилистой реки. Мои спутники шагали очень быстро, и я был рад, когда ближе к вечеру мы наконец устроили привал возле небольшой быстрины. Акачу с Цангу соорудили навес с покатой крышей из пальмовых листьев. Постелями нам тоже служили пальмовые листья. Спал я крепко, согреваемый угольями костра, который они развели у входа.
На второй день мы почти все время пробирались вверх по застланному туманом лесу. Когда шагать по едва различимой тропке сталоНаутро мы с моим юным спутником-индейцем тронулись в путь. Мы пошли на север от Макаса и, переправившись через реку Упано на выдолбленной из ствола дерева лодке, продолжали идти весь остаток дня.
Солнце уже садилось, когда мы, выбившись из сил, наконец добрались до места своего назначения - хижины знаменитого шамана Акачу, стоящей в лесной чащобе. В тот вечер мне не предложили чаю "гуаюса" - вместо этого меня потчевали освежающим пивом из маниоки, обезьяньим мясом и живыми извивающимися червями, которые, впрочем, были превосходными на вкус и напоминали сыр. Усталый, но довольный тем, что снова оказался среди шаманов, я лег на бамбуковую кровать и крепко уснул.
Наутро мы с Акачу торжественно сидели друг против друга на деревянных табуретках, а его жены носили нам чашки с подогретым пивом из маниоки. В его длинных черных волосах, перевязанных сзади, на манер конского хвоста, плетеным красно-белым ремешком, в который была воткнута кисточка из птичьих перьев, уже начинала прорезываться седина. На взгляд ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим.
"Я пришел,- объяснил я,- обрести духов-помощников".
Он пристально и долго смотрел на меня, не произнося ни слова, но морщины на его смуглом лице, казалось, стали еще глубже.
"Это отличное ружье",- заметил он, кивком показав на винчестерский дробовик, который я захватил с собой на случай охоты.
Намек был ясен: принятая у хиваро наименьшая плата за посвящение в шаманы - это шомпольное ружье, и мой винчестер, заряжаемый патронами с помощью затвора, был не в пример мощнее этих стреляющих дымным порохом ружей и, следовательно, ценился гораздо выше.
"Ради того, чтобы обрести знание и духов-помощников, я подарю тебе это ружье и две коробки с патронами",- сказал я.
Акачу кивнул и протянул руку к винчестеру. Я взял ружье и отдал ему. Он попробовал его на вес, заглянул в ствол. Потом вдруг положил дробовик на колени и сказал:
"Сперва ты должен искупаться в водопаде, а потом посмотрим".
Я ответил, что готов сделать все, что он велит.
"Ты не "шуар", не индеец,- сказал Акачу,- поэтому я не уверен, что тебя ждет удача. Но я помогу тебе попробовать". Он сделал движение головой в сторону Анд. "Мы скоро пойдем к водопаду".
Через пять дней мы вместе с Акачу и его зятем Цангу отправились в путешествие к священному водопаду.- Сопровождавший меня хиваро, выполнив свои обязанности, ушел домой еще раньше.
В первый день мы шли по лесной тропинке, вверх по течению извилистой реки. Мои спутники шагали очень быстро, и я был рад, когда ближе к вечеру мы наконец устроили привал возле небольшой быстрины. Акачу с Цангу соорудили навес с покатой крышей из пальмовых листьев. Постелями нам тоже служили пальмовые листья. Спал я крепко, согреваемый угольями костра, который они развели у входа.
На второй день мы почти все время пробирались вверх по застланному туманом лесу. Когда шагать по едва различимой тропке сталосовсем тяжко, мы остановились у зарослей дикого тростника, чтобы нарезать палок, которые облегчили бы нам дальнейший путь. Акачу куда-то отлучился, но вскоре вернулся, неся в руках бальсовую жердь. Пока мы отдыхали, он быстро вырезал на жерди какие-то несложные геометрические узоры, а потом протянул ее мне.
"Вот тебе волшебный посох,- сказал он.- Он защитит тебя от демонов. Если встретишь демона, кинь в него посох. Он сильнее любого ружья".
Я ощупал жердь. Она была исключительно легкая: обороняться с ее помощью против чего-либо вещественного было бы совершенно невозможно. На мгновение мне показалось, что мы, будто дети, играем в сказки. Но ведь мои спутники были воинами - воинами, которые постоянно враждовали и бились не на жизнь, а на смерть со своими недругами, и само их существование должно было зависеть от единения с реальным миром.
Тропа, по которой мы шли, становилась все более скользкой и крутой, и мне все чаще начинало казаться, что, делая два шага вперед в этой глинистой жиже, я вынужден делать один шаг назад. Мы то и дело останавливались перевести дух и глотнуть пива из маниоки, разбавлен-ного водой, которое было у нас во флягах. Иногда мои спутники подкреплялись сваренной и закопченной маниокой или куском копченого мяса, которое они несли с собой в мешочках из обезьяньей кожи. Мне, однако, есть было запрещено.
"Ты должен страдать,- объяснил мне Цангу,- чтобы предки пожалели тебя. Иначе древний призрак, не придет".
В эту ночь, усталый и голодный, я все никак не мог уснуть под навесом из пальмовых листьев, который мы соорудили на студеной, пронизанной сыростью вершине гряды. Незадолго перед рассветом зарядил дождь. Совершенно окоченев от холода и не в силах больше оставаться на прежнем месте, мы снялись с привала и стали на ощупь пробираться в темноте вдоль гряды. Дождь все усиливался. Вскоре частые вспышки молнии, сопровождаемые раскатами грома, прорезали небо, освещая нам путь. Казалось, молнии бьют прямо в гряду, и мы, насколько могли, ускорили шаг, чтобы побыстрее уйти с вышины. В неясной рассветной полутьме я поминутно терял из виду моих спутников, для которых такое стремительное передвижение сквозь лесную чащу было гораздо более привычным делом, чем для меня. И если даже в обычных обстоятельствах они щли со скоростью четыре-пять миль в час, то теперь - никак не меньше шести.
Вскоре я окончательно потерял их из виду. Они считают, что я иду за ними, решил я, и обязательно будут ждать меня где-нибудь там, впереди, за краем гряды. И я с трудом двинулся вперед, промокший, голодный и усталый, в ужасе, что навсегда потеряюсь в этих огромных необитаемых дебрях. Прошел час, потом другой и третий, но индейцев все не было видно. Дождь перестал, и в пустынном лесу стало светлее. Я принялся искать согнутые веточки на молодых деревьях - так индейцы указывают путь, по которому они прошли,- но не нашел ни одной.
Я остановился, уселся на упавшее дерево посреди сырого леса и попробовал ясно обдумать свое положение. Я издал особый индейскийклич - крик, идущий из самой глубины легких, который слышно за полмили. Я трижды повторил его. Ответа не было. Меня охватил страх. У меня не было ружья, так что не могло быть и речи о том, чтобы подстрелить какую-нибудь дичь. Я не знал, куда идти. Единственными человеческими существами в этой чаще были мои спутники, но их и след простыл.
Я понимал, что до сих пор мы держали на запад, но сквозь густые кроны окружавших меня деревьев нельзя было определить направление солнца. От главной гряды шло множество развилок, и было непонятно, куда лучше пойти. Я выбрал одну из них почти наугад и медленно двинулся вперед, ломая веточки через каждые десять футов, чтобы дать знак индейцам, если они станут искать меня здесь. Время от времени я кричал, но в ответ не услышал ни звука. Я остановился у какого-то ручья и налил воды в калебас с пивом. Пока я, взмокнув от ходьбы, отдыхал, вокруг меня кружились десятки бабочек, то и дело садясь мне на голову, руки и плечи. Я смотрел, как они пили пот с моей кожи и тут же испражнялись на нее. Я встал и пошел дальше, в глубь леса, опираясь на свой бальсовый посох. Темнело. При помощи имевшегося у меня короткого мачете я нарезал ветвей с молоденьких пальм и соорудил нечто наподобие навеса. Почти совсем обессилев, я выпил пива, укрылся пальмовыми листьями и тут же уснул.
Когда я проснулся, сквозь кроны деревьев пробивался слабый свет. Я лежал, в этой зеленой тиши, как вдруг услышал какой-то приглушенный раскат. Он раздался совершенно неожиданно, и я не понял, откуда он доносится. Не шевелясь, я прождал минут пятнадцать, и звук повторился - откуда-то слева. Определенно, это стреляли из ружья. Я вскочил и кинулся в направлении выстрела; я мчался, спотыкаясь и скользя, вниз по крутому склону, время от времени издавая индейский клич. Послышался еще один такой же звук, на этот раз немного правее. Я изменил направление и вскоре уже спускался по отвесной стороне каньона, цепляясь за лианы и перекатываясь от одного деревца к другому. Тут до меня донесся неумолчный, всепроникающий гул, будто где-то рядом шел бесконечный товарный поезд. Я вдруг оказался на покрытом валунами берегу реки. Примерно в четверть мили вверх по течению гигантский водопад с ревом низвергался по гладкой каменистой поверхности утеса. И там, у подножия водопада, я увидел своих спутников, и в эту минуту для меня не было на целом свете людей роднее, чем они.
Я стал пробираться к ним, карабкаясь по огромным прибрежным валунам, прямо по воде, стоявшей между наносами песка. Ветер доносил до меня растворенные в воздухе мельчайшие брызги водопада, даря прохладу моему телу. Наконец я дотащился до того места, где стояли Акачу с Цангу и рухнул на песок рядом с ними.
"А мы уж думали, тебя демон заловил",- сказал, усмехнувшись, Акачу.
Я слабо улыбнулся в ответ и с радостью взял протянутую мне флягу.
"Ты устал,- сказал Акачу.- Это хорошо: может быть, предки пожалеют тебя. Теперь ты должен искупаться".
И показал на мой посох: "Возьми его и иди за мной".
Он повел меня по каменистому краю водоема, куда низвергался водопад, и вскоре 'мы стояли перед элажной поверхностью утеса, под неистовыми ударами крупных водяных брызг. Акачу взял меня за руку и медленно двинулся дальше, к подножию утеса. Вода окатывала нас со всех сторон, все с большей и большей силой, так что трудно было удержаться на ногах. Одной рукой я опирался на посох, а другой ухватился за Акачу.
Каждый следующий шаг давался все тяжелее. Еще усилие - и мы вдруг оказались в темном углублении по ту сторону водопада. Казалось, мы попали в какую-то волшебную пещеру. Свет проникал лишь сквозь плотную завесу падающей воды, отгородившую нас от остального мира. Неумолчный рев водопада был еще громче, чем тогда, несколько лет назад, в моем первом видении; он как бы наполнил собою все мое существо. Вода и земля - дзе основные стихии - отделили нас от мира.
"Дом Предков",- прокричал мне в ухо Акачу и указал на посох.
Еще раньше он объяснил мне, что делать. Я стал шагать взад-вперед по этой фантастической пещере* ставя посох перед собой. Как мне было велено, я все время выкрикивал: "Тау, тау, тау!", чтобы привлечь внимание предков. Я насквозь продрог от залетавших в пещеру брызг воды, которая еще совсем недавно покоилась в ледяных озерах высоко в Андах. Дрожа от холода, я все ходил и кричал, а за мной шел Акачу, но без посоха.
Мало-помалу мной овладело какое-то странное умиротворение. Я уже не ощущал ни холода, ни голода, ни усталости. Шум водопада становился все более далеким и каким-то успокаивающим. Мне стало казаться, что я нахожусь там, где мне и следует быть, что я пришел домой. Стена падающей воды вспыхнула переливчатыми цветами, превратившись в поток радужных капелек-призм. Они проносились мимо, но у меня было чувство, что они стоят на месте, а я уплываю куда-то вверх. Подумать только - я лечу внутри горы! И мне стало смешно от того, как нелепо устроен наш мир.
Наконец Акачу схватил меня за плечо и заставил остановиться. Взяв мою руку, он вывел меня из волшебной пещеры, и мы вернулись старым путем к песчаной отмели, где нас ждал Цангу. Мне было жаль покидать это священное место.
Когда мы снова собрались все вместе, Цангу повел нас прямо к каньону и тут же начал взбираться по его отвесному склону. Мы последовали за ним, карабкаясь друг за дружкой, цепляясь за торчащие из земли корни и стебли, чтобы не скатиться назад, в жидкую глину. Это утомительное восхождение продолжалось около часа, причем нас то и дело окатывало долетавшими брызгами. Наконец, уже ближе к вечеру, мы добрались до небольшой ровной площадки, примыкавшей к вершине водопада. Немного отдохнув, мы пошли по плато вслед за Цангу. Некоторое время мы с трудом продирались сквозь густые заросли джунглей, но вскоре оказались в лесу, среди высоких могучих деревьев.
Прошагав еще минут пять, Цангу остановился и принялся нарезать ветви для навеса.
Акачу взял палку и надрезал ее с одного конца. Затем он сделал второй надрез, перпендикулярно первому, и воткнул палку целым концом в землю. Вставив в крестообразный надрез две ветки, он.расширил его, так что получилось углубление с четырьмя рожками по бокам. Потом он взял свой мешок из обезьяньей кожи, достал из него тыквенную чашку размером в кулак и поместил ее между рожками. Он снова полез в мешок и вытащил оттуда пучок коротких зеленых стеблей. Это были стебли растения маикуа - вид травы дурман,- которые он насобирал еще дома. Один за другим он брал эти стебли и чистил их прямо над чашкой, пока та не наполнилась до краев. Тогда он вынул из чашки очистки и стал выжимать в нее зеленый сок из стеблей. Минут через пять чашка стала-полной примерно на восьмую часть. Очистки же Акачу вь!бросил.
"Теперь маикуа должна охладиться,- сказал он.- Когда настанет ночь, ты ее выпьешь. Ты будешь пить один, ибо мы должны охранять тебя. Не бойся - мы все время будем с тобой".
, К нам подошел Цангу и сказал: "Самое главное, чтобы ты не боялся. Если увидишь что-нибудь страшное, не убегай, а подойди и дотронься".
Акачу крепко взял меня за плечо. "Он прав. Ты должен это сделать, иначе ты скоро умрешь. А чтобы ты мог дотронуться, не выпускай посох из рук".
Меня потихоньку начал охватывать ужас. Мало того, что их слова вряд ли можно было назвать утешительными, я и раньше слышал, что люди иногда умирали или навеки теряли разум от того, что выпили маикуи. Я вспомнил рассказы об индейцах хиваро, которые,от маикуи приходили в такое иступленное состояние, что, потеряв голову, метались по лесу и, в конце концов, либо тонули, либо разбивались, упав со скалы. Именно поэтому маикую никогда не пьют, если рядом нет надежных товарищей, способных тебя обуздать'.
"А вы меня крепко будете держать?" - спросил я.
"Обязательно, брат",- ответил Акачу.
Впервые он обратился ко мне как к соплеменнику, и уже одно это слово успокоило меня. И все же, ожидая наступления темноты, я ощущал, как к любопытству и предвкушению неизведанного примешивается чувство страха.
Мои спутники не стали разводить костер, и, когда наступила ночь, мы лежали бок о бок в темноте на пальмовых листьях, прислушиваясь к тишине леса и к далекому шуму водопада. Наконец настала торжественная минута.
Акачу подал мне тыквенную чашку, и я, опрокинув ез, выпил все одним глотком. Зелье оказалось довольно-таки неприятным -на вкус; правда, оно слегка напоминало вкус зеленых помидоров. Я ощутил какую-то немоту в теле и вспомнил о том отваре, который выпил три года назад, когда жил среди конибо, и из-за которого, собственно, я попал сюда. Стоило ли идти на такой риск ради исследования шаманства?
1 Я ни в коей мере не рекомендую читателю отзары аяухаски и маикуи. Что же касается дурмана, то некоторые его виды настолько токсичны, что их инъекция может привести к самым нежелательным последствиям и даже смерти.
Впрочем, я сразу же потерял способность хоть как-то мыслить логически: невыразимый ужас вдруг охватил всего меня. Мои спутники хотят меня убить! Надо бежать! Я попытался вскочить на ноги, но в ту же секунду они набросились на меня. Трое - нет, четверо -нет, неисчислимое множество каких-то свирепых существ боролось со мной, прижимая меня все ниже и ниже к земле, и я видел над собой их лица, искаженные злобяыми ухмылками. Внезапно все провалилось в черноту.
Я проснулся от вспышки молнии и раската грома. Земля подо мной дрожала. Я вскочил, охваченный паникой, но ураганный ветер тут же o сбил меня с ног. Шатаясь, я с трудом поднялся вновь. Колючий дождь хлестал по моему телу, и ветер рвал в клочья мою одежду. Кругом сверкали молнии и гремел гром. Я ухватился за какое-то деревце, чтобы не упасть. Спутники мои куда-то исчезли.
Внезапно футах в двустах, среди стволов деревьев, я различил некое светящееся- тело, которое медленно и плавно приближалось ко мне. Я стоял и в испуге смотрел, как оно становилось все больше и больше. Вдруг оно начало извиваться, и я увидел, что прямо на меня плывет гигантское, похожее на рептилию существо, ярко переливающееся красными, зелеными и пурпурными красками. Освещаемое молниями, оно корчилось передо мной и издевательски усмехалось.
Я бросился было бежать, но потом вспомнил про бальсовый посох. Я посмотрел на землю, но его нигде не было. Змеевидное чудовище было уже всего в каких-нибудь двадцати футах, вот оно уже нависло надо мной, то свертываясь, то распрямляясь. Вдруг, оно разделилось посередине, превратившись в двух сросшихся существ, и оба они уставились на меня. Это драконы, они явились, чтобы унести меня! Вновь оба чудовища слились воедино. Тут я увидел перед собой какую-то палку, длиной около фута, схватил ее и, выставив перед собой, отчаянно ринулся на чудовище. Раздался пронзительный визг - и все исчезло. Дракон пропал. Лишь тихий, безмятежный лес стоял вокруг.
Я потерял сознание.
Я проснулся в полдень. У небольшого костра сидели Акачу с Цангу и, что-то жуя, тихо беседовали. Болела голова и хотелось есть, но в остальном я чувствовал себя вполне прилично. Приподнявшись, я сел на землю, мои друзья встали и подошли ко мне. Акачу дал мне чашку теплого пива и кусок сушеного обезьяньего мяса. Все это было удивительно вкусно, но мне хотелось поскорее рассказать.своим спутникам о том, что я пережил ночью.
"Мне показалось, будто вы хотите убить меня,- начал я.- Потом вы куда-то исчезли, начали сверкать молнии..."
Но Акачу остановил меня: "Ты не должен рассказывать никому, даже нам, о том, с чем встретился ночью. Иначе все твои страдания окажутся напрасными. Придет день - ты сам поймешь, что он настал,- и ты сможешь рассказать обо всем другим людям, а сейчас нельзя. Ешь, нам пора домой".
Мы возвратились в дом Ажачу. Под его руководством я начал собирать "ценцаки" - магические иглы - непременные атрибуты шаманства индейцев хиваро. Эти "ценцаки", или духи-помощники,
считаются главными силами, которые способны вызывать или исцелять болезни в повседневной жизни. Для человека, не являющегося шаманом, они обычно остаются невидимыми, и даже сами шаманы замечают их только тогда, когда находятся в измененном состоянии сознания.
"Дурные" шаманы, или колдуны, посылают этих духов-помощников в тела своих жертв, чтобы те заболели или умерли. "Добрые" шаманы, или целители, при помощи своих "ценцаков" высасывают духов из тел больных соплеменников. Кроме того, духи-помощники образуют щит, который вместе с духом-хранителем шамана защищает своего хозяина от нападения.
Став шаманом, человек начинает собирать разных насекомых, растения и другие предметы, Которые и делаются его духами-помощниками. "Ценцаком" может быть практически любой предмет, в том числе насекомые и черви, если он достаточно мал для того, чтобы шаман мог его проглотить. Различные "ценцаки" вызывают, а также излечивают заболевания разных степеней. Чем разнообразнее набор таких предметов в теле шамана, тем искуснее он как врач.
Каждый "цендак" имеет две формы: ординарную и неординарную. Ординарная форма магической иглы - это сам материальный объект в том виде, в каком он представляется, если не выпить "аяухаски". Но когда шаман выпивает отвару, ему открывается неординарная, "истинная", форма "ценцака". После этого магические иглы проявляются в своем скрытом виде духов-помощников - в образе гигантских бабочек, ягуаров, змей, птиц и обезьян, которые активно помогают шаману в его работе.
Когда шамана-целителя зовут к больному, его первая задача -поставить диагноз. Он пьет отвар аяухаски, зеленую табачную воду или сок растения "пирипири" днем и ранним вечером. Эти вещества, изменяющие сознание шамана, позволяют ему свободно заглянуть в тело пациента - так, как если бы оно было стеклянным. Если болезнь вызвана колдовством, шаман различает в теле пациента постороннюю неординарную сущность и может определить, есть ли у него такой дух-помощник, который помог бы удалить эту сущность посредством высасывания.
Шаман высасывает магические иглы из тела пациента ночью, в темном углу дома, ибо может ощутить неординарную реальность только в темноте. После захода солнца он начинает насвистывать свою магическую песню, подавая тем самым знак "ценцаку", чтобы тот был наготове. Примерно через четверть часа шаман запевает. Когда шаман готов приступить к высасыванию, у него во рту находятся два "ценцака" того же вида, что и "ценцак" в теле пациента: один -- ближе к губам, другой - ближе к гортани. Они присутствуют как в материальной, так и в нематериальной форме, и их задача - - поймать неординарную форму магической иглы после того, как шаман высосет ее из тела пациента. "Ценцак", расположенный у губ шамана, должен вобрать в себя высосанную шаманом сущность. Если же этой сущности удастся проскочить мимо первого "ценцака", то на ее пути встает второй дух-помощник, который не даст ей проникнуть дальше в тело шамана и причинить ему вред. Таким образом, она попадает во рту шамана
в ловушку и скоро оказывается пойманной и помещенной в материальную форму одного из "ценцаков". Затем шаман "изрыгает" этот предмет и показывает его больному и всем собравшимся и сообщает: "Я его высосал. Вот он".
Не-шаманы думают, что знахарь высосал именно этот материальный предмет, и шаман не спешит их в этом разуверить. В то же время он и не лжет, потому что понимает, что единственно важная форма "ценцака" - это нематериальная, неординарная форма, или сущность, и он искренне считает, что ее-то он и удалил из тела пациента. Объяснять же непосвященным, что этот предмет еще раньше находился у него во рту, было бы напрасным делом; кроме того, он бы не смог тогда предъявить его в качестве доказательства того, что исцеление свершилось.
Способность шамана к высасыванию во многом зависит от числа его "ценцаков" - а их у него могут быть сотни - и их силы. Магические иглы шамана принимают сверхъестественную форму духов-помощников, когда он находится под воздействием "аяухаски", причем он воспринимает их как множество зооморфических тел, которые парят над ним, сидят у него на плечах или высовываются из его кожи. Он видит, как они помогают ему высасывать. По нескольку часов шаман пьет табачную воду, чтобы они "были сыты" и не покинули его.
Может случиться, что шаман-колдун нашлет на шамана-целителя свой "ценцак". Чтобы оградить себя от этой опасности, шаманы иногда пьют табачную воду не переставая, в любое время дня и ночи. Табачная вода поддерживает у "ценцаков" состояние готовности и. помогает отразить все прочие магические иглы. Даже на прогулку шаман не отправляется без зеленых табачных листьев, из которых он приготовляет воду, чтобы его духи-помощники всегда были настороже.
Из этнографической литературы хорошо известно, что в противоположность, например, индейцам конибо, для общества хиваро характерны соперничество и насилие. В свою очередь хиваро и конибо резко отличаются от австралийских-аборигенов и многих других племенных народов, которые веками занимались шаманством, не прибегая к наркотическим веществам. Все же шаманство, распространенное среди хиваро, казалось мне особенно развитым, интересным и драматическим. Поэтому я еще дважды - в 1969 и 1973 гг.=- возвращался в те места, чтобы восполнить пробелы в своих знаниях и изучить шаманство на практике. За девятнадцать лет, которые прошли с тех пор, как я начал свои исследования, живя среди конибо, я также учился у шаманов ряда индейских племен в Северной Америке: винтун и помо в Калифорнии, сэлиши в штате Вашингтон, лакотские сиу в Южной Дакоте. От них я узнал, как можно шаманить, не употребляя "аяухаску" и прочие наркотические вещества, к которым прибегают конибо и хиваро. Это особенно помогло мне в моих попытках познакомить с шаманством представителей западной цивилизации. Наконец, мне удалось найти в мировой этнографической литературе драгоценные сведения, которые подтверждают и дополняют то, что я узнал из первых рук. Сейчас, как мне кажется, настало время поделиться некоторыми практическими аспектами этого древнейшего культурного наследия с теми, кто был оторван от него в течение многих веков.

ГЛАВА 2
ПУТЕШЕСТВИЕ ШАМАНА. ВВЕДЕНИЕ

Слово "шаман" происходит из языка эвенков - народа, живущего в Сибири. Сейчас оно широко употребляется этнографами для обозначения людей, принадлежащих разнообразным незападным культурам, которых раньше называли "ведун", "знахарь", "ведьма", "ворожей", "колдун", "волшебник", "маг", "провидец". Термин "шаман" имеет то преимущество, что он свободен от многих ассоциаций и смысловых противоречий, свойственны,; этим более привычным словам. Более того, не каждый знахарь или ворожей является шаманом.
Шаман - это человек (мужчина или. женщина), который может по своему желанию приходить в измененное состояние сознания, тем самым соприкасаясь со скрытой реальностью и используя ее для того, чтобы приобрести знание, силу и помочь другим людям. У каждого шамана есть по крайней мере один "дух" (как правило, их много), который служит лично ему *.
Как отмечает М. Элиаде, шаман отличается от других волшебников и знахарей тем, что он использует особое состояние сознания, которое М. Элиаде, в традициях западного мистицизма, называет "экстазом". Впрочем, он же справедливо утверждает, что характеристика шамана не ограничивается одним лишь экстазом, так как у шамана это состояние имеет целый ряд особенностей. Вот что пишет Элиадег "Не всякий человек, впадающий в экстаз, может быть признан шаманом; для шамана характерен транс, в котором его душа покидает тело и возносится на небеса или нисходит в преисподнюю" '. К этому я бы добавил, что, находясь в таком трансе, шаман пытается излечить пациента, восстановив благотворную, или жизненную, силу или изгнав вредную силу. То путешествие, о котором говорит Элиаде, предпринимается именно для того, чтобы восстановить силу или утраченную душу.
. Это экстатическое, или измененное, состояние сознания и связанную с ним познавательную перспективу деятельности шамана мы будем называть шаманическим состоянием сознания (сокращенно ШСС). Понятие ШСС включает в себя не только "транс", или трансцендентное восприятие, но также и познавательное восприятие методов и допущений, используемых шаманом, когда он находится в измененном состоянии. ШСС противостоит ординарному состоянию сознания (ОСС), в которое шаман возвращается, окончив свою работу. ШСС-- это когнитивная ситуация, в которой шаман постигает то, что Карлос Кастанеда называет "неординарной реальностью", а Роберт Лоу - "экстраординарными проявлениями реальности" 2.
Познавательный компонент ШСС включает в себя сведения по космической географии неординарной реальности, которые позволяют определить, куда необходимо совершить путешествие, чтобы найти нуж-ное животное, растение или другие силы. В него также входит знание
* В дальнейшем, говоря о шаманах или пациентах, я буду для простоты употреблять местоимения мужского рода, хотя понятно, что шаманом и пациентом может быть человек любого пола.
того, каким образом ШСС обеспечивает доступ в Преисподний Мир шаманов.
Составной частью .этого знания является понимание шаманом того факта, что, находясь в ШСС, он выполняет особую, заранее определенную задачу. Шаман погружается в неординарную реальность не ради забавы, а с серьезной делыо; ему предстоит делать дело, а для этого нужно знать основные приемы работы. Если, например, он хочет достать в Преисподнем Мире животное, являющееся охранительной силой пациента, он должен знать метод, при помощи которого можно достичь Преисподнего Мира, войти в него, найти нужное животное и благополучно возвратиться с ним назад. Впоследствии, уже попав в ОСС, он должен знать, какие указания следует дать пациенту.
Находясь в ШСС, шаман обычно испытывает невыразимую радость от всего, что там видит, и благоговейный восторг перед теми прекрасными и таинственными мирами, которые открываются перед ним. Все, что с ним происходит, напоминает сны, но это сны наяву, они кажутся реальными, и в них шаман способен контролировать свои действия и управлять ходом событий. В ШСС шамана часто поражает, насколько реальным кажется то, что предстает перед ним. Он получает доступ к целой новой вселенной, которая в то же время несет в себе знакомые древние черты, и она дарит его глубокими сведениями о смысле его собственной жизни и смерти и о том, какое место он занимает среди всего сущего. Во время своих удивительных приключений в ШСС шаман способен сам выбирать направление пути, но он не знает, что его на этом пути ждет. Он - путешественник, полагающийся лишь на свои со-, бственные силы, исследователь бескрайних обителей некоей дивной скрытой вселенной. Из своих-путешествий он возвращается с открытиями, которые позволяют ему приумножить собственные знания и помочь другим людям.
Шамана отличает умение видеть незримое: для того чтобы как следует все рассмотреть, он обычно работает в темноте или, по крайней мере, прикрыв чем-нибудь глаза. По этой причине шаманы, как правило^ занимаются своим делом по ночам. В особых случаях шаман может работать и с открытыми глазами, но тогда его восприятие обыкновенно бывает менее глубоким. Дело в том, что в темноте отвлекающее влияние ординарной реальности падает, и шаман может сосредоточиться на тех сторонах неординарной реальности, которые существенны для его работы. Но для обретения шаманского зрения недостаточно одной лишь темноты - нужно еще войти в ШСС, и в этом шаману часто помогает барабанный бой, звук трещоток, пение и пляски.
Просвещение шамана - это в буквальном смысле способность освещать темноту, видеть в темноте то, что не могут увидеть другие люди. Возможно, именно в этом и заключается наиболее древний смысл, вкладываемый в понятие "просвещение". Например, у эскимосского племени иглулик особый зрительный дар шамана называется "каума-нэк", то есть "освещение", или "просвещение", "...которое позволяет ему видеть в темноте, как в прямом, так и в переносном смысле, ибо он может даже с закрытыми глазами видеть сквозь темноту и различать скрытые от других людей вещи и будущие события; поэтому шаманы могут заглядывать в будущее и в чужие тайны" Вот как описывает свое шаманское просвещение Ауа, шаман из племени иглулик:
"Я пробовал стать шаманом с чужой помощью, но мне это не удалось. Я ходил к разным знаменитым шаманам, носил им богатые дары... Я хотел одиночества, а в результате пришел в состояние крайней подавленности. Иногда я вдруг начинал плакать, мне становилось грустно - я сам не знал, почему. А потом внезапно, без всякой причины, все переменилось: я ощутил великую неизъяснимую радость, такую сильную, что не мог ее сдержать - я просто должен был запеть, и я запел какую-то величественную песнь, в которой было одно лишь слово: радость, радость! И я пел громко, в полный голос. И в этом приступе таинственного, неодолимого восторга я вдруг стал шаманом и сам не понял, как это произошло. Но я точно был шаманом. Я умел видеть и слышать совсем по-новому. Я обрел свой "кауманэк", свое просвещение, шаманский свет разума и тела - и при этом не только я видел сквозь тьму жизни, но такой же свет исходил из меня самого - свет, невидимый людям, но зримый всем духам земли, небес и воды, и они пришли ко мне и стали моими духами-помощниками" ".-
В австралийском племени вираджери шаман-новичок становится "просвещенным", когда его окропят "могущественной священной водой"- считается, что это жидкий кварц. М. Элиаде отмечает: "Все сводится к тому, что человек делается шаманом, если его наполнить "твердым светом", то есть кристаллами кварца..." Он же полагает, что "они ощущают взаимосвязь между сверхъестественным существованием и обилием света" '.
Индейцы хиваро тоже воспринимают шамана как человека, источающего свет, проявляющийся в виде "короны", или ауры, вокруг головы. Этот разноцветный ореол образуется только тогда, когда шаман находится в измененном состоянии сознания, вызванном "аяухаской", и доступен лишь зрению другого шамана, находящегося в подобном же состоянии (рис. 1).
Когда шаман-хиваро излучает свет, он способен видеть сквозь темноту и даже сквозь непрозрачный материал. Вот что я писал в одной из своих прежних работ:
"Он уже выпил зелья и теперь негромко пел. Мало-помалу в темноте стали появляться неясные линии и фигуры, и вокруг него зазвучала пронзительная музыка "ценцаков" - духов-помощников. Их питала сила, заключенная в зелье.
Он звал этих духов, и они пришли к нему. Сперва "панги" - анаконда - обвилась вокруг его головы и превратилась в золотую корону. Потом "вампанг" - гигантская бабочка - залетала над его плечом и запела своими крыльями. В воздухе над ним плясали змеи, пауки, птицы и летучие мыши. ^Тысячи глаз появились на его руках - это явились демоны-помощники рыскать в ночи в поиске врагов.
Его уши наполнились шумом стремительно бегущей воды, и, слушая этот рев, он понял, что обладает силой "цунги" - первого шамана. Теперь он умел видеть" .
Шаманы часто работают в помещении, погруженном в полную темноту; правда, иногда они разрешают зажечь небольшой огонь или светильник, но даже слабый свет может подчас помешать шаману видеть. Вот, например, описание начала шаманского сеанса у сибирских чукчей:
"...Все началось, как обычно, в темноте; но когда шаман вдруг перестал бить в барабан, светильник снова зажгли и сразу же закрыли шаману лицо куском ткани. Хозяйка дома - жена шамана - взяла барабан и принялась мягко и плавно ударять в него. Так продолжалось все время..." 7
Лично я, когда погружаюсь в ШСС, ставлю где-нибудь в темной комнате на пол горящую свечу, а потом, когда ложусь или падаю наземь, просто прикрываю зажмуренные глаза левой рукой, чтобы не было никакого света.

.
Image

Рис. I. Золотой ореол вокруг головы шамана-хиваро, находящегося в измененном состоянии сознания. Нарисовано другим шаманом-хиваро.


Когда шаман плавно или резко падает на земляной пол хижины то чукчи говорят, что "он опускается", и это относится не только к самому физическому действию, которое видят все, находящиеся в хижине но также и к "вере в то, что шаман, пока он погружен в экстаз, способен посещать иные миры, в особенности, подземный мир" ". Похожим образом называют готового отправиться в путешествие шамана и эскимосы: "падающий на морское дно" ". Шаман падает не только на пол в хижине (ОСС), но и в океанский Преисподний Мир (ШСС).
Путешествие - одна из самых важных задач, выполняемых шаманом. Основной его вид - которому, как правило, и легче всего научиться,- это путешествие в Преисподний Мир. Для этого почти каждый
432
шаман знает особое отверстие или вход в Преисподний Мир, причем этот вход существует как в ординарной, так и в неординарной реальности. Например, у шаманов из индейских племен, живущих в Калифорнии, таким входом чаще всего служит источник, в особенности, горячий источник. Об этих шаманах рассказывают, что они проходят под землей сотни миль, входя в один горячий источник и выходя из другого. О шаманах из австралийского племени чепара тоже говорят, будто они ныряют под землю и снова выходят наружу, где захотят. Шаманы с острова Фрейзер "уходят в землю и вновь выходят из нее на значительном расстоянии" 10. А вот рассказ шамана из бушменского племени кунг, живущего в пустыне Калахари в Южной Африке:
"Мой друг, вот что делает этот "ньям" (сила). Когда люди поют, я танцую. Я вхожу в землю. Я вхожу в таком месте, вроде того места, где люди пьют воду (источник в пустыне). Я иду в дальний путь, очень далеко" ".
Другим входом у калифорнийских индейцев служит дупло пня. У австралийского племени аранда дуплистое дерево является входом в Преисподнюю 12. Индейцы конибо учили меня попадать в Преисподний Мир, проникая в землю по корням гигантского дерева "катахуа". Когда мы с моими друзьями из племени конибо находились в ШСС, эти корни превращались для нас в черных змей, и мы соскальзывали по их туловищам вниз и оказывались в странах лесов, рек и озер и каких-то удивительных городов, где было светло, как днем, освещаемых солнцем, которого не было там, наверху,- ведь все эти путешествия совершались ночью.
Кроме того, входами в Преисподний Мир могут быть пещеры, норы животных, ведущих подземный, роющий образ жизни, и даже особые дыры в земляном полу хижин. Так, имеются сведения, что индейцы твана, живущие на северо-западном побережье Северной Америки, часто раскапывают пол перед тем, как спуститься под землю 13.
Вход в Преисподний Мир обычно ведет в туннель, или коридор, по которому шаман доходит до выхода, за которым открывается восхитительный, ярко освещенный ландшафт. Оттуда шаман отправляется,' куда захочет, и путешествие его длится минуты, а иногда и часы. Наконец он возвращается назад по коридору (в дальнейшем мы будем называть его Туннель) и выходит наружу там, где вошел. У Расмуссена есть прекрасное описание использования шаманом классического, широко распространенного метода на примере эскимосского племени иг-лулик, обитающего на берегах Гудзонова залива.
"...Путь величайших (шаманов) начинается прямо в той хижине, где они вызывают своих духов-помощников; дорога опускается под землю, если шаман находится в чуме на берегу, или под воду, если он находится на льду замерзшего моря. Она ведет шамана вниз, и на его пути не встречается никаких препятствий. Он движется легко и плавно, словно падает в трубу, которая так плотно охватывает его тело, что, прижимаясь к стенкам, он может регулировать свою скорость и падать не спеша. Благодаря душам всех тех, кто носит одно с ним имя, эта труба остается открытой для него, пока он не отправится назад на землю" м.
Когда эскимосский шаман возвращается из путешествия в Преисподний Мир, люди в чуме или в иглу "слышат его издалека; они слышат, как он мчится по трубе, которую открыли ему его духи - все ближеи ближе - и вот с громким криком "Плю-а-хе-хе!" он стремительно выныривает и оказывается на своем месте за занавеской".
Для большинства из нас, занимающихся шаманством, Туннель не бывает тесным. Как правило, он достаточно просторный, чтобы по нему можно было свободно перемещаться. Бывает, что в Туннеле встречаются препятствия, преграждающие тебе путь, но обычно находится какая-нибудь щель или другое отверстие, сквозь которое можно пробраться. Если будешь терпеливым и настойчивым, то пройдешь по Туннелю, и тебе не придется отказываться от путешествия и возвращаться назад.
Иногда, спустившись в отверстие, шаман обнаруживает, что плывет вниз или вверх по какой-то реке или потоку, причем поток этот может быть частью Туннеля, а может и не быть. Вот воспоминание шамана из сибирского племени тавги о том, как он впервые проник сквозь вход, ведущий в Преисподний Мир:
"Оглядевшись, я увидел в земле дыру... Дыра расширялась. Мы (шаман и сопровождавший его дух-хранитель) спустились в нее и оказались у реки, в которой было два потока, текшие в разные стороны. "Ну вот, узнай и об этом тоже",- сказал мой спутник. "Один поток течет от середины на север, а другой - на юг, туда, где солнце"

 


 Image


Рис. 2. Сепапу (сипапу). Вход в Преисподний Мир индейцев хопи.
Территория Большого Каньона, к западу от поселений хопи. (Из собрания Центра астрогеологии Геологической службы США.)


Выдающиеся шаманы, находясь в ШСС, не только видят, но и слышат, осязают и даже общаются или воспринимают то, чего нельзя ощутить при помощи известных чувств. Так, только что упомянутый сибирский шаман слышал своего духа-хранителя, а женщина-шаман из индейского племени помо, обитающего в Калифорнии, рассказывала мне, что чувствовала, как под ней шевелилось какое-то огромное животное, когда она проходила сквозь Туннель внутри горы ".
Во всех хижинах индейцев белла кула, живущих на северо-западном побережье Америки, в земляном полу проделаны дыры, которые используются как входы в Преисподний Мир:
"Мир под нами... называется Асиутайнэм. Описания (Преисподнего Мира) можно получить главным образом от шаманов, которые полага-
434
ют, что они посещают эту страну, когда находятся в трансе. По утверждению одной старой индианки, она девочкой побывала (в Преисподнем Мире), погрузившись в транс; входят туда... сквозь дыру, которая есть в каждой хижине, между входом в хижину и очагом" 18.
Удивительно похожим образом устроен вход в Преисподний Мир у индейцев зуньи, живущих на юго-западе США, - (там) это отверстие, проделанное в полу особых круглых строений, предназначенных для совершения обрядов,- их называют "кивы". Главное отличие от индейцев белла кула состоит в том, что отверстие это, так называемое "сипапу", расположено между очагом и стеной (а входят в помещение через крышу) ". Такие "сипапу" были характерны для древнейших "кив" народов пуэбло, но в наше время у некоторых из этих племен их уже не встретишь. У зуньи, однако, "сипапу" сохранились в виде круглых "кив", причем интересно, что там же сохраняются знахарские общества шаманского толка 20. Хотя в моем распоряжении нет бесспорных свидетельств, я бы ничуть не удивился, если бы члены этих обществ использовали "сипапу" для того, чтобы, погружаясь в транс, проникать в Преисподний Мир. Впрочем, согласно точке зрения ортодоксальной этнологии, "сипапу" - это всего лишь "символ мифического отверстия, ведущего в преисподнюю, через которое предки якобы являлись в наш мир" 2|. В отличие от зуньи, в "кивах" индейцев хопи "сипапу" нет ". Однако неподалеку от тех мест, где они живут, имеется скальный останец с отверстием наверху, которое, как считают хопи, и есть изначальное "сипапу", или вход в Преисподний Мир (рис. Т).
Правда, никак не доказано, что хопи используют его в шаманском духе для путешествий в Преисподний Мир, но это вполне вероятно. Дело в том, что деятельность медицинских обществ у народов пуэбло покрыта строгой тайной, и тому, кто не принадлежит к хопи, очень трудно узнать что-либо достоверно. Однако картина современного художника-хопи, которая называется "Се Па По На" ("сипапу-на"), безусловно, наводит на мысль о Туннеле, по виду напоминающем мандалу (рис. 3).

 Image

 

Рис. 3. Се Па По На (сипапу-на).
Картина современного художника-хопи Миланды Ломакемы (Давакемы). Источник: Бродер П. Дж. Мир хопи. Нью-Йорк, 1978.


Image

Рис. 4. Маска эскимосского шамана. XIX в., Нижний Юкон.
(Из собрания Национального музея естественной истории
при Смитсоновском институте. Фото: В. Кранц.)


Между прочим, концентрические круги мандалы имеют много общего с характерной для Туннеля ребристостью; кроме того, медитация при помощи мандалы может вызывать ощущения, сходные с теми ощущениями, которые испытываешь, входя в Туннель. В своем исследовании некоторых аспектов шаманского искусства Джоан Вастокас проницательно замечает, что "...возможно, мотив концентрических кругов характеризует сам опыт провидения и символизирует собой отверстие, сквозь которое шаман проникает в Преисподнюю или на Небо, тем самым переступая границы физической вселенной" 23.
Она же указывает, что некоторые маски эскимосских шаманов, живущих на Аляске, имеют вид "концентрических кругов, расходящихся от дыры посередине". Одна .из таких масок изображена на рис. 4. Она обладает поразительным сходством с ребристым Туннелем. Аналогично в тибетском буддизме, испытавшем на себе сильное влияние шаманства, очень сложные мандалы иногда имеют только один похожий на Туннель круг; он находится в центре мандалы и служит входом в миры богов и духов, изображения которых расположены вокруг. (Тибетская танка, приведенная на рис. 5; следует отметить ее явное сходство с картиной художника-хопи (рис. 3), на котором показан вход в Преисподний Мир.) Шаман не сосредоточивается на мандале - темнота и звуки барабана помогают ему пройти прямо в Туннель, а потом и за его пределы.

 Image

Рис.5. Кунрнгская мандала. Тибетская танка на ткани. Ок. XV в. (Из собрания Королевскою музея Онтарио.)


ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Итак, теперь вы готовы осуществить свой первый практический опыт по шаманству. Это будет простое путешествие с целью разведки: вы спуститесь по Туннелю, ведущему в Преисподний Мир. Ваша единственная задача - пройти по Туннелю от начала до конца, посмотреть, если удастся, что лежит за ним, и возвратиться назад. Прежде чем начать, внимательнейшим образом изучите нижеследующую инструкцию.
Для проведения опыта вам понадобится барабан (или-магнитофонная запись барабанного боя шамана), а также помощник, который будет бить в этот барабан.
Приступая к этому или любому другому опыту по шаманству, вы должны быть спокойны и расслаблены. В течение двадцати четырех часов перед началом опыта не принимайте никаких наркотических веществ или алкоголя: необходима высокая способность к сосредоточению, а мозг должен быть свободен от посторонних образов. В течение четырех часов перед началом опыта ешьте только легкую пищу или не ешьте совсем. Найдите темное, уединенное помещение. Снимите ботинки, ослабьте застежки на одежде и ложитесь поудобнее на пол, но не кладите под голову подушку. Сделайте несколько глубоких вдохов. Расслабьте руки и ноги. В течение нескольких минут спокойно лежите и обдумывайте то, что вам предстоит выполнить. Потом закройте глаза и прикройте их рукой, чтобы до них не доходил никакой свет.
Теперь зрительно представьте себе какое-нибудь отверстие, ведущее под землю, которое вы помните из прошлого. Неважно, когда вы его видели: в детстве, на прошлой неделе или даже в тот же день. Неважно и то, что оно собой представляет,- это может быть норка, вырытая каким-нибудь зверьком, пещера, дуплистый пень, родник или даже болото. Более того, оно может быть и искусственного происхождения. Важно только, чтобы оно было вам удобно и чтобы вы могли его себе зрительно представить. В течение одной-двух минут смотрите на это отверстие, внимательно отмечая все подробности.
Теперь велите помощнику начинать бить в барабан в энергичном, монотонном, быстром и постоянном ритме. Сила ударов и промежутки между ними должны быть примерно одинаковые. Как правило, темп, необходимый для путешествия, составляет 205- 220 ударов в минуту. На все путешествие отведите минут десять. Скажите помощнику, чтобы через десять минут он прекратил барабанить и резко ударил в барабан четыре раза - это будет сигнал к возвращению. Сразу же вслед за этим он должен в течение полминуты быстро-быстро бить в барабан, тем самым сопровождая вас на обратном пути, а потом снова резко ударить четыре раза в знак того, что путешествие окончено.
Когда начнется барабанный бой, мысленно представьте себе уже знакомое вам отверстие, ведущее под землю, войдите в него и отправляйтесь в путешествие. Спуститесь в отверстие и войдите в Туннель. Сначала вам может показаться, что там тускло и темно. Обычно Туннель уходит под землю под некоторым углом, но бывает, что он круто обрывается вниз. Иногда он представляется ребристым; часто он идет не прямо, а поворачивает в сторону. Порой человек проходит сквозь Туннель так быстро, что даже не видит его. Может случиться, что, двигаясь по Туннелю, вы наткнетесь на каменную стену или какое-нибудь другое препятствие. В этом случае попросту обойдите его или проберитесь сквозь "имеющуюся в нем щель. Если у вас ничего не выйдет, вернитесь на прежнее место и попробуйте снова. Но что бы ни было, не следует чрезмерно напрягаться во время путешествия.-Если вы будете делать все правильно, оно пройдет сравнительно легко. Окажется ли ваше путешествие успешным, сможете ли вы видеть -- все это зависит от того, как вы воспринимаете границу между чрезмерными усилиями и недостаточными усилиями.
В конце Туннеля вы выйдете наружу. Внимательно осмотрите открывшуюся перед вами местность, походите вокруг, стараясь запомнить подробности. Путешествуйте и наблюдайте до тех пор, пока не раздастся сигнал к возвращению. Затем отправляйтесь назад, сквозь Туннель, тем же путем, что и пришли. Ни в коем случае не берите ничего с собой - это только разведка.
Оказавшись наверху, сядьте и откройте глаза. Не расстраивайтесь, если у вас с первого раза ничего не получилось. Попробуйте снова, убыстряя или замедляя барабанный ритм. Различным людям в различных обстоятельствах требуется разный ритм.
Закончив опыт, опишите своему помощнику все, что увидели,- это нужно для того, чтобы не забыть подробности путешествия. Можно также записать свои впечатления на бумаге или на магнитофон. Вспоминая эти подробности, вы делаете первый шаг в накоплении знаний, которые дает вам ШСС.
Кое-кто из тех, кого я обучал шаманству, любезно предоставили мне описания своих первых путешествий. Возможно, вы найдете полезным сравнить свой собственный опыт с их впечатлениями. Вот некоторые из этих описаний, снабженные моими комментариями. В своих рассказах эти люди иногда вспоминают, как я зову их назад на землю,- обычно я так поступаю, когда провожу групповые занятия, и только для того, чтобы согласовать путешествия между собой.

РАССКАЗЫ О ПУТЕШЕСТВИЯХ
Ниже приведены рассказы разных людей об их первом путешествии в Преисподний Мир. Мои рассказчики - это, в основном, зажиточные американцы, имеющие различный социальный статус, образовательный уровень и т. д. Следует отметить, что их описания никогда не начинаются со слов вроде "Я вообразил себе, будто...", "Мне привиделось, будто..." и тому подобных. Выполняя те самые простые правила, которые вы только что прочитали, увлекаемые барабанным боем, они попадали в новую для себя реальность, и для многих впечатления от этой реальности оказывались одними из самых глубоких в их жизни. Вам тоже предстоит испытать похожие ощущения - если вы будете следовать этой простой методике.
В первом рассказе дается прекрасное описание мотива концентрических кругов, столь характерного для стенок Туннеля.
"Когда раздался барабанный бой, я начал мысленно искать знакомые мне места, откуда я мог бы попасть туда, куда стремился. Я представил себе два таких места - у меня было с ними многое связано, и, казалось, они должны подойти, но потом увидел, что что-то в них было не так... Затем передо мной возникла высокая пещера на озере Пирамид в Неваде - таинственная и величественная, но я подумал, что путь по Туннелю с вышины будет слишком долгим. Наконец в моей памяти всплыла волшебная пещера моего детства - помню, туда еще часто ездили туристы - кажется, она называлась "Рубиновая пещера", и было это где-то на юге - то ли в Джорджии, то ли в Северной Каролине.
И это была настоящая пещера со множеством сталактитов и сталагмитов. Я шагнул в узкое темное углубление и увидел перед собой совсем не ту пещеру, которую воображал себе в детстве - населенную разными зверями и чудовищами, а что-то совершенно другое. Меня окружали темные и светлые концентрические кольца - они уходили куда-то вглубь и, казалось, увлекали меня за собой. Но впечатление было такое, что не я двигаюсь по Туннелю, а он сам движется вдоль меня. Сперва кольца были круглые, а потом вдруг вытянулись вверх и приняли овальную форму, но продолжали оставаться концентрическими и все время находились в движении, а чередование темных и светлых полос отдаленно напоминало какое-то сияние, разлившееся по выемкам рифленой трубы. Время-от времени мне начинало надоедать, что Туннель все не кончается, и тогда я говорил себе, что хорошо, конечно, было бы увидеть, что находится там, за Туннелем, но неплохо уже и то, что я вижу сам Туннель. Вдруг вытянутые вверх кольца сдвинулись в сторону, появились другие, вытянутые вдоль, и через некоторое время верхняя их часть мало-помалу начала отделяться от нижней, они стали раскрываться посередине, и в просветах показался какой-то тускло освещенный пейзаж. Это было подземное море, и я долго плыл над ним, пристально глядя на то, как внизу подо мной вздымаются, сходятся и опускаются волны.
Туннель, который вывел меня к этому месту, шел под небольшим углом - примерно в пятнадцать градусов; но теперь сумрачное небо, распростершееся над подземным морем, повело меня в другой Туннель, который обрывался вниз совершенно отвесно, и снова меня несло по Туннелю, вернее, меня нес сам Туннель. Его стенами были уже знакомые мне концентрические круги, и, казалось, сама пульсация света и тени гнала меня вперед. Не было никакого ощущения падения: я двигался как бы совершенно сознательно.
Я' удивился, когда услышал, что меня зовут назад, и неохотно решил возвращаться. Было жалко, что не удалось дойти до конца Туннеля, но в то же время я был потрясен тем, что пережил. Возвращение оказалось легким и быстрым. До сих пор во мне живо чувство благоговейного трепета и узнавания чего-то нового".
Второй рассказ принадлежит человеку, который также использовал в качестве входа под землю пещеру; он же говорит об особом, похожем на сон, состоянии своего сознания.
"Я выбрал знакомую мне пещеру, где уже бывал четыре или пять раз. Она находится в густом лесу. Ширина входа в нее - приблизительно четыре фута. Когда спустишься, попадаешь в большое помещение с коридорами, а пещера уходит дальше, в глубь горы. Мне пришлось пробираться через довольно-таки глубокие расщелины, а в одном месте я еле-еле сумел протиснуться - очень трудно было сделать это самому, без чужой помощи.
Я спускался все ниже и дошел до места, дальше которого еще не бывал. Ни разу я не забирался так глубоко, а тут взял и пошел вперед, и вышел из другого входа, или, вернее сказать, выхода, и оказался на каком-то тропическом острове, и там был такой большой, отличный пляж, и разные тропические птицы и растения - рай, да и только!
Потом я вернулся. Все это было почти как во сне, но я про себя всегда знаю - сплю или нет, и тут точно могу сказать, что не спал".
Вот еще один пример, когда входом служит пещера:
"На подготовку у меня ушло много времени. Наконец мне удалось сосредоточить свои мысли на одной пещере, которую я видел во Франции,- когда-то в ней жили первобытные люди. Я вошел в нее и двинулся вперед - все дальше и дальше. Потолок в пещере если и становился иногда ниже моего роста, то ненамного, так что мне ни разу не пришлось передвигаться ползком, и я все шел и шел. Проход делался все свободнее, и вскоре я оказался у широкой дыры, ведшей из пещеры наружу. Я вышел и увидел перед собой утес. Я направился вокруг него, потом забрался наверх и, усевшись как раз над выходом из пещеры, созерцал открывшиеся мне далекие просторы. Потом я вернулся".
Люди с незаурядным шаманским дарованием уже во время первого путешествия способны не только видеть, но и слышать, осязать и обонять. Автор следующего рассказа вспоминает, что он чувствовал, как ползет на карачках, соскальзывает вниз, ощущает холод воды.
"Я отправился в путь в ручейке, который течет по моему участку. Поднырнув под большой камень, я почувствовал, что стал совсем крошечным. Я оказался в небольшой влажной канавке - она шла куда-то вверх. Я ощущал, как ползу по ней на карачках. Там было очень темно. Темнота наступила, сразу, как только я перестал видеть дыру, в которую вошел. Внезапно канавка круто пошла вниз, я не понимал, куда она ведет. Я почувствовал, что скольжу по мокрым камням; в конце концов я оказался посреди обширного пространства, и там было маленькое озерцо. Вода была очень холодная.
С другого конца озерца доходил неясный свет, и мне показалось, что там или где-то снаружи должно что-то быть. Я вошел в воду, чтобы перебраться, на тот край: временами я шел вброд, временами пускался вплавь. Помню ощущение сильного холода. Потом я карабкался по какой-то канавке, очень круто уходившей вверх,- казалось, я нахожусь в пещере. Я вышел на луг, он весь был покрыт яркой зеленью, а посреди стоял огромный дуб. Я уселся в тени этого дуба и вдруг увидел, что на мне накидка из кожи и кожаные чулки - вроде тех, какие носят индейцы.
Очень уютно было сидеть под тем деревом, но тут настало время возвращаться. Возвращаться мне совсем_не хотелось, но, как послушный ученик, я решил строго следовать указаниям и добрался до того самого пространства, где впервые увидел озерцо. Тут я обнаружил, что индейское одеяние куда-то исчезло, а на мне просто джинсы и горные ботинки. Потом я снова вошел в ручеек. Небо ,было сероватое и облачное. Я чувствовал себя как дома, будто вернулся в родные места".
В следующем отрывке путешественник не только ощущает "прохладную влажную землю", но и слышит журчанье воды и чувствует, как его обвевает ветер, когда он стоит на вершине холма в Преисподнем Мире.
"Сначала у меня были кое-какие трудности, потому что когда вы сказали выбрать себе входное отверстие, у меня в голове было две картинки. Сперва я испробовал первый вход - это было что-то вроде пещеры в холме, которая получилась, когда бульдозер отрезал часть склона. Я забрался вовнутрь, но дальше пути не было: я не мог зрительно заставить эту пещеру открыться.
Тогда я отправился к другому входу - дуплистому дереву в усадьбе одного моего знакомого - я был там с месяц назад. Я забрался в дупло и сквозь небольшое отверстие, в которое мне едва удалось втиснуться, пополз на животе вниз. У меня не было неприятного ощущения, будто я ползу по грязи,- это скорее напоминало прохладную влажную землю. В какой-то момент я услышал журчащий звук. Там, где живет мой знакомый, протекает небольшая речка, и я вроде бы слышал ее журчание - казалось, мой путь проложен под ее руслом. Так я полз довольно долго, а потом вышел наружу и оказался на вершине холма.
Я стоял на холме и смотрел вокруг, и мне было очень хорошо. Позади себя я ощущал движение ветра. Он обвевал меня и как бы наполнял каким-то очень приятным чувством.
А потом вы велели нам возвращаться, и я спустился вниз и пошел назад. Когда барабанный бой стал быстрее, мне сделалось как-то немного не по себе, будто у меня быстрее забилось сердце; была какая-то боязнь, что не успею вернуться вовремя. Я, в общем-то, старался вернуться, но отверстие было чересчур маленькое. А потом, когда вы наконец ударили в барабан последний раз, мне в глаза как бы ударила вспышка света".
Автор следующего рассказа не только ощущал запахи, но еще и нашел другой подземный вход, через который вернулся наверх.
"Сначала я плыл в океане. Вдруг я попал в какой-то гигантский водоворот шириной футов в сто или даже больше. Меня завертело и потащило вниз - все глубже, глубже и глубже. Так прошла большая часть моего путешествия. Я все гадал, удастся ли благополучно* выбраться? Наконец я вырвался из пучины и упал на огромный цветок маргаритки. Он был такой большой, что смягчил удар от падения. И еще от него шел приятный аромат. Потом вы велели возвращаться, и я нашел пещеру, вернее, целую систему пещер, и прямо-таки со свистом взлетел по ним наверх".
А вот пример того, как человек, находясь в ШСС, приобретает новые способности - скажем, способность "плавать сквозь землю". Так через опыт происходит накопление шаманских знаний о том, как можно делать вещи, немыслимые в ординарной реальности.
"Я добрался до нижнего конца Туннеля, и там была вода. Я пошел по воде, но мне пришлось немного повозиться, чтобы найти какие-нибудь трещины в камне. Я никак не мог понять, как можно пройти сквозь камень, но потом увидел, что если распластаться и как бы немного истончиться, то можно плавать сквозь'землю".
Похожим образом шаман, находясь в ШСС, способен научиться превращаться в другие формы материи, как это произошло с авторомследующего отрывка. Заметьте, что он, даже в минуты столь кардинального перевоплощения, все-таки осознает существование ординарной реальности. Это вообще характерно для шаманящего человека: какие-то уголки его сознания остаются в ОСС и наблюдают за ординарной реальностью, чтобы обеспечить быстрое и полное возвращение в ОСС.
"Я прошел через лесную поляну, которую помню с самого детства. Когда я шел, то чувствовал, что я совсем крохотный, а все вокруг было таким огромным. Я продвигался как бы сквозь Туннель; я слышал разные звуки, остро ощущал запахи леса и вполне осознавал свою миниатюрность.
Я вошел в какую-то пещеру, но она оказалась не слишком глубокой. Внезапно я просто растворился и превратился в воду. Достаточно было лечь - и я уже мог просачиваться сквозь трещины. В то же время я хорошо понимал, что происходит в нашей комнате, слышал, как вы бьете в барабан. Я находился одновременно в двух реальностях".
Иногда, проходя сквозь Туннель, путешественник теряет нужное направление или оказывается как бы "закупоренным" со всех сторон. Это случается даже с опытными шаманами из племени хиваро. Если вы не можете найти выхода, успокойтесь и немного подождите. Вы без труда вернетесь назад - правда, возможно, несколько медленнее, чем обь!чно. Вот описание такого случая.
"Как-то я ходил в поход и увидел сусликов: цомню, все вокруг было усеяно их норками. И вот через такую-то норку я и стал спускаться под землю. Сперва я шел по каким-то узеньким ходам, а потом один из них вдруг резко повел вниз, и мне пришлось прямо-таки бежать по нему, и я все бежал и бежал, и конца этому Туннелю не было видно. Так продолжалось довольно долго: я никак не мог остановиться и не знал, куда меня несет. Вокруг была сплошная чернота. Я там слегка потерял ориентацию. Обратно я поднимался не так быстро, как спускался, но в конце концов все-таки вышел наверх, хотя и другим путем".
Даже опытному шаману подчас не удается пройти сквозь какое-нибудь препятствие на своем пути. Тогда не остается ничего другого, как вернуться назад, что и сделал автор следующего отрывка.
"Я вошел под землю через горячий источник посреди реки, он как бы извергался снизу, вроде вулкана. Я спускался и видел, что там вокруг ничего не было: никаких красок, вообще ничего. Потом я оказался перед каким-то слоем то ли лавы, то ли магмы, и не мог понять, как же мне проникнуть в него и идти сквозь него дальше. Я там просто застрял - ни туда, ни сюда - и не знал, что делать. Потом вы начали бить в барабан, чтобы мы возвращались, и я вернулся".
Человек с незаурядными способностями к шаманству уже во время своего первого путешествия может встретить животных, растения или даже фигуры людей. Так случилось с автором следующего рассказа, причем его особый шаманский дар виден из того, что уже с первого раза он начал летать. Следует также отметить, что, подобно упоминавшемуся ранее эскимосскому шаману, ему не так-то просто было попасть под землю. Даже у таких одаренных людей шаманство иногда сопряжено с трудностями.
"Я вошел в одну большую пещеру, которую знал еще раньше., и помнил, что в~ней были неисследованные места. Там-то я и начал спускаться вниз. Долгое время проход был узким, и мне приходилось с большим трудом протискиваться вперед. Неожиданно проход оборвался, и передо мной открылось какое-то широкое пространство; оно простиралось далеко-далеко, и я все шел и шел, не останавливаясь. Я понял, что мне предстоит еще долгий путь, и поэтому вдруг полетел.
Я летел очень быстро, все дальше и дальше, и наконец попал как бы в середину этого пространства, и там меня со всех сторон обступили разные легкие, бесплотные духи. Сперва они просто стояли вокруг, а потом вдруг начали плясать под звуки барабана. Все они двигались одновременно и в одном и том же направлении, и я все время видел разных духов. Помню, там был дух-лягушка, с огромными глазами и вообще очень чудного вида, а еще высоченный дух-дерево. И все они кружились под барабанный бой. А потом вы позвали меня назад, и я вернулся".
Автор следующего рассказа также встречается с животными. Он называет их "птицами-птеродактилями" и особым шаманским чувством понимает, что их нечего опасаться.
"Я спустился по стволу заброшенной шахты, и когда я пошел туда, там стало темно. Почему-то мне никак не удавалось начать путешествие. Потом вдруг появилась какая-то платформа на колесах и повезла меня вниз. Вскоре шахта стала заливаться желтым^ светом, он делался все ярче и ярче. Там были небольшие отдельные каморки, и в каждой каморке сидело какое-то доисторическое животное, и все они что-то делали. Я не понимал, чем они так заняты, но двигались они в каком-то сумасшедшем возбуждении.
Потом платформа замедлила ход. Свет в шахте продолжал оставаться желтым. Я оглянулся, чтобы посмотреть на этих животных, и туг вдруг из стены появилось некое черно-красное существо, похожее на птицу-птеродактиля с хохолком на голове, и эта птица подлетела ко мне и захлопала крыльями. Мне совсем не было страшно: я понимал, что она просто играет со мной. Когда вы позвали нас обратно, мне показалось, будто ей хочется, чтобы я остался. Платформа двинулась назад, ко входу, и я вернулся".
И наконец, рассказ, автор которого чувствует, что он принес с собой из первого путешествия нечто благотворное, целительное. Это классический пример работы шамана, и автору рассказа чисто случайно и непроизвольно удалось ее выполнить уже во время своего первого погружения в ШСС. Я спросил его, знал ли он раньше что-нибудь о том, чем мы занимаемся на курсах по шаманству, так как это могло повлиять на его ощущения. Он, однако, ответил: "Нет, я пробовал узнать что-нибудь об этих курсах, но так и не смог". По-видимому, этот человек обладает незаурядными способностями шамана.
"Я отправился в путешествие в ручье. Я прыгнул в воду, и она понесла меня сквозь Туннель. Потом я вышел наружу, и там, на прогалине, на склоне горы тек другой ручей. Я вышел на северо-запад - почему-то я точно знал, что именно на северо-запад. Я сел на землю - слева от меня был ручей, а справа лес. Мне там было очень хорошо: казалось, это единственное место в округе, где так хорошо.
Потом я возвратился. Я просто прыгнул в ручей и поплыл назад к входу. Самое странное было то, что, когда я вернулся и выбрался наружу, у меня было ясное ощущение, будто что-то пришло со мною. Это что-то находилось позади меня, и чувствовалось, что оно доброе и благотворное,- в нем не было зла".

БИБЛИОГРАФИЯ
Введение
1 См.: Mandell A. The Neurochemistry of Religious Insight and Ecstasy //' Art of
the Huichol Indians. N. Y., 1978. P. 71-81.
2 Elkin A. Aboriginal Men of High Degree. Sydney, 1945. P. 66-67, 72-73.
Глава 1. Открытие пути
' Рассмотрение шаманизма Хиваро Фуллером можно найти в: Harner M. The Jivaro: People of the Sacred Waterfalls. Garden City, 1972; Harner M. (Ed.) Hallucinogens and Shamanism. N. Y., 1973.
Глава 2. Путешествие шамана. Введение
1 Eliade M. Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy. N. Y., 1964. P. 5.
2 Lowie R. Primitive Religion. N. Y., 1952. P. XVI-XVII.
o 3 Rasmussen K. Intellectual Culture of the Igjulik Eskimos. Copenhagen, 1929. P. 112.
4 Ibid. P. 118-119.
5 Eliade M. Shamanism... P. 138; Elkin A. Aboriginal Men... P. 96-97; Howiti A.
The Native Tribes of South-East Australia. L., 1904. P. 406, 582-583.
6 Harner M. The sound of Rushing Water // Natural History, 77(6), 1968. P. 28;
Harner M. (Ed.) Hallucinogens... P. 15-16.
7 Bogoras W. The Chukchee. Leiden, 1909. P. 441.
8 Ibid. P. 438.
9 Rasmussen K. Intellectual Culture... P. 124.
10 Elkin A. Aboriginal Men... P. 107, 108.
11 Halifax J. (Ed.) Shamanic Voices. N. Y., 1979. P. 56.
12 Spencer W., Gillen F. The Arunta: A Study of a Stone Age People. L., 1927. P.
424, 266.
13 Eells M. The Twana, Chemakum and Klallam Indians of Washington Territory
/7 Annual Report of the Smithsonian Institution for Year Ending 1887. Part 1.
Washington, 1889. P. 667.
14 Rasmussen K. Intellectual Culture... P. 126.
15 Ibid. P. 127.
16 Popov A. How Sereptie Djaruoskin of the Nganasans (Tavgi Samoyeds)
Became a Shaman // Popular Beliefs and Folklore Tradition in Siberia. Bloomington,
1968. P. 138.
17 Essie Parish of the Kashia Porno, personal communication, 1965.
18 Boas F. The Mythology of the Bella Coola Indians // Memoirs of the American
Museum of Natural History. V. 2. 1900. P. 37.
19 McGregor J. Southwestern Archaeology. N. Y., 1941. P. 259-260.
20 Bunzel R. Introduction to Zuni Ceremonialism // Bureau of American
Ethnology, 47 Annual Report, 1929-1930. Washington, 1932. P. 528-534.
21 McGregor J. Southwestern... P. 259-260.
22 E. g., Ibid. 301-302.
23 Vastokas J. The Shamanic Tree of Life // Artscanada, Nos. 184-187. 30th
Anniversary Issue, Stones, Bones and Skin: Ritual and Shamanic Art. 1973/74. P. 137.
Harner M. The Way of Shaman. N. Y., 1975. Перевод M. Т. Ойзермана

 
   
 
 
 
Copyright © Путь Творческого Самовыражения 2006 - 2012г. | Путешествия, творчество, развитие, самореализация - ПТСВ
 

    Рейтинг SunHome.ru   ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека   Rambler's Top100